Опубликовано по частям, по мере выхода в свет очередного номера журнала «Проблемы науки». Отсюда, у каждой части своя нумерация страниц и сносок

Виктор Кирсанов, Действительный член Академии исторических наук

kirsanov-vn@narod.ru

КРИТИКА МАРКСИСТСКОГО МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ

(Опубликовано в журнале «Проблемы науки» № 8 (67), 2021 г.)

История есть свидетельство о прошлом. Знание прошлого объекта познания необходимо субъекту познания для минимизации ошибок в настоящем. Достоверность, объективность и преемственность истории – залог органического развития общества.

Основная трудность адекватного отражения людьми истории, заключена в их смертности. Уход из жизни одного и рождение другого человека знаменуют, образно говоря, исчезновение «полной» и появление «пустой» головы, требующей наполнения. Мало того, что наполнение последней зависит от того кто, чем и как её наполняет, так ещё архиважны её вместимость, усвояемость и иные характеристики. Данные обстоятельства, в купе с тем, что человек не только дитя природы, но и, в некотором смысле, творец её, в случае несостоятельности, а то и нежелания общества

-66-

развить сознание своих новых членов хотя бы до достигнутого уровня, чреваты пересмотром истории в противоположную сторону от её достоверности, объективности и преемственности. Низведение в обществе уровня знания прошлого до критически низкой отметки с целью пересмотра истории, характерная черта всех западных обществ во главе с США (Соединённых штатов Америки), основанных на грабеже и насилии, зиждящих своё благосостояние на нужде других. Отсюда, в том числе, и их усилия направленные на пересмотр истории Второй Мировой войны, чтобы обелить себя.

Родоначальниками материалистического понимания истории являются К. Маркс и Ф. Энгельс, распространившие материализм на историю людей. Впервые, наиболее цельно, они это сделали в неизданном ими совместном труде «Немецкая идеология» [1, т. 3], откуда, для удобства читателя, особо значимые места по рассматриваемому вопросу цитирую ниже:

«Первая предпосылка всякой человеческой истории — это, конечно, существование живых человеческих индивидов... Первый конкретный факт, который подлежит констатированию, — телесная организация этих индивидов и обусловленное ею отношение их к остальной природе... Всякая историография должна исходить из этих природных основ и тех их видоизменений, которым они, благодаря деятельности людей, подвергаются в ходе истории.

Людей можно отличать от животных по сознанию, по религии — вообще по чему угодно. Сами они начинают отличать себя от животных, как только начинают производить необходимые им средства к жизни, — шаг, который обусловлен их телесной организацией. Производя необходимые им средства к жизни, люди косвенным образом производят и самоё свою материальную жизнь...

Какова жизнедеятельность индивидов, таковы и они сами. То, что они собой представляют, совпадает, следовательно, с их производством — совпадает как с тем, что они производят, так и с тем, как они производят. Что представляют собой индивиды, — это зависит, следовательно, от материальных условий их производства» [1, т. 3, с. 19];

«Определённые индивиды, определённым образом занимающиеся производственной деятельностью, вступают в определённые общественные и политические отношения. Производство идей, представлений, сознания первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни. Образование представлений, мышление, духовное общение людей являются здесь ещё непосредственным порождением материального отношения людей. То же самое относится к духовному производству, как оно проявляется в языке политики, законов, морали, религии, метафизики и т. д. того или другого народа. Люди являются производителями своих представлений, идей и т.д., — но речь идёт о действительных, действующих людях, обусловленных определённым развитием их производительных сил и — соответствующим этому развитию — общением, вплоть до его отдалённейших форм. Сознание [das Bewustsein] никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием [das bewuste Sein], а бытие людей есть реальный процесс их жизни. Если во всей идеологии люди и их отношения оказываются поставленными на голову, словно в камере-обскуре, то и это явление точно так же проистекает из исторического процесса их жизни, — подобно тому, как обратное изображение предметов на сетчатке глаза проистекает из непосредственно физического процесса их жизни.

В прямую противоположность немецкой философии, спускающейся с неба на землю, мы здесь поднимаемся с земли на небо, т.е. мы исходим не из того, что люди говорят, воображают, представляют себе, — мы исходим также не из существующих только на словах, мыслимых, воображаемых, представляемых людей, чтобы от них прийти к подлинным людям; для нас исходной точкой являются

-67-

действительно деятельные люди, и из их действительного жизненного процесса мы выводим также и развитие идеологических отражений и отзвуков этого жизненного процесса. Даже туманные образования в мозгу людей, и те являются необходимыми продуктами, своего рода испарениями их материального жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который связан с материальными предпосылками. Таким образом, мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности. У них нет истории, у них нет развития; люди, развивающие своё материальное производство и своё материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также своё мышление и продукты своего мышления. Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание. При первом способе рассмотрения исходят из сознания, как если бы оно было живым индивидом; при втором, соответствующем действительной жизни, исходят из самих действительных живых индивидов и рассматривают сознание только как их сознание» [І, т. 3, с. 24-25];

«... Мы должны прежде всего констатировать первую предпосылку всякого человеческого существования, а следовательно и всякой истории, а именно ту предпосылку, что люди должны иметь возможность жить, чтобы быть в состоянии «делать историю». Но для жизни нужны прежде всего пища и питьё, жилище, одежда и ещё кое-что. Итак, первый исторический акт, это — производство средств, необходимых для удовлетворения этих потребностей, производство самой материальной жизни...

Второй факт состоит в том, что сама удовлетворённая первая потребность, действие удовлетворения и уже приобретённое орудие удовлетворения ведут к новым потребностям, и это порождение новых потребностей является первым историческим актом...

Третье отношение, с самого начала включающееся в ход исторического развития, заключается в том, что люди, ежедневно заново производящие свою собственную жизнь, начинают производить других людей, размножаться: это — отношение между мужем и женой, родителями и детьми, семья... Впрочем, эти три стороны социальной деятельности следует рассматривать не как три различные ступени, а именно лишь как три стороны, или — чтобы было понятно немцам — как три «момента», которые совместно существовали с самого начала истории, со времени первых людей, и которые имеют силу в истории ещё и теперь» [І, т. 3, с. 26, 27-28];

«Производство жизни — как собственной, посредством труда, так и чужой, посредством рождения — появляется сразу в качестве двоякого отношения: с одной стороны, в качестве естественного, а с другой — в качестве общественного отношения, общественного в том смысле, что имеется в виду сотрудничество многих индивидов, безразлично при каких условиях, каким образом и для какой цели. Отсюда следует, что определённый способ производства или определённая промышленная ступень всегда связаны с определённым способом совместной деятельности, с определённой общественной ступенью, — самый этот способ совместной деятельности есть «производительная сила», — что совокупность доступных людям производительных сил обусловливает общественное состояние и что, следовательно, «историю человечества» всегда необходимо изучать и разрабатывать в связи с историей промышленности и обмена» [І, т. 3, с. 28];

«Таким образом, уже с самого начала обнаруживается материалистическая связь людей между собой, связь, которая обусловлена потребностями и способом производства и так же стара, как сами люди, — связь, которая принимает всё новые формы, а следовательно представляет собой «историю», вовсе не нуждаясь в существовании какой-либо политической или религиозной нелепости, которая ещё сверх того соединяла бы людей» [І, т. 3, с. 28-29];

-68-

«Лишь теперь, после того как мы уже рассмотрели четыре момента, четыре стороны первоначальных, исторических отношений, мы находим, что человек обладает также и «сознанием. Но и им человек обладает в виде «чистого» сознания не с самого начала. На «духе» с самого начала лежит проклятие — быть «отягощённым» материей, которая выступает здесь в виде движущихся слоёв воздуха, звуков — словом, в виде языка. Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее так же и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми. Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует для меня; животное не «относится» ни к чему и вообще не «относится»; для животного его отношение к другим не существует как отношение. Сознание, следовательно, с самого начала есть общественный продукт и остаётся им, пока вообще существуют люди. Сознание, конечно, есть вначале осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды и осознание ограниченной связи с другими лицами и вещами, находящимися вне начинающего сознавать себя индивида; в то же время оно — осознание природы, которая первоначально противостоит людям как совершенно чуждая, всемогущая и неприступная сила, к которой люди относятся совершенно по-животному и власти которой они подчиняются, как скот; следовательно, это — чисто животное осознание природы (обожествление природы)» [1, т. 3, с. 29].

Вот та канва, на которой основано материалистическое понимание истории. Стоит в неё окунуться, как обнаруживается факт выведения Марксом и Энгельсом материалистического понимания истории из необходимости потребления людьми материальных объектов вне какой-либо философской, политической, религиозной и прочей (по мнению Маркса и Энгельса) рождающейся в голове человека нелепости. Отсюда их материалистическое понимание истории, – пронесённая ими в неизменном виде до конца дней своих, и взятая на вооружение их сторонниками без критического осмысления.

Артикуляции материальности вещи недостаточно для материалистического понимания её истории. Тем более при отсутствии ясности в терминологии. Основоположники марксизма путая материю и материал, городили огород частоколом склонения последнего. Низведя философскую категорию «материя» к физической категории «материал» они отпустили поводья и дали (надеюсь – бессознательно) волю своему умозрительному коню. Мчась во весь опор, пришпоривая его «материально обусловленными индивидами», «материальным производством», «материальным общением», «материальным трудом», «материальной жизнью», «материальной деятельностью», «материальными условиями», «материальным отношением», и т.д., они доскакались до признания необходимости изучения истории человечества в связи с историей промышленности и обмена, – сведя, таким образом, материализм к экономизму, а материалистическое понимание истории к экономическому пониманию истории. Ёмче всего это было выражено Энгельсом в «Анти-Дюринге»:

«Материалистическое понимание истории исходит из того положения, что производство, а вслед за производством обмен его продуктов, составляет основу всякого общественного строя; что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вместе с ним и разделение общества на классы или сословия, определяется тем, что и как производится, и как эти продукты производства обмениваются. Таким образом, конечных причин всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи» [1, т. 20, с. 278].

-69-

Сия точка зрения не лишена основания. Она исходит из первичности действия и вторичности обусловившей его мысли. Тогда действительно находим, что четыре момента, четыре стороны первоначальных, исторических отношений как то:

1)      производство средств, необходимых для удовлетворения этих (жизненных – В.К.) потребностей, производство самой материальной жизни,

2)      порождение новых потребностей,

3)      производство других людей,

4) материалистическая связь людей между собой, – имеют место быть в истории человека вне его сознания; что человек обладает сознанием, лишь после того, как мы уже рассмотрели указанные выше четыре момента, четыре стороны первоначальных, исторических отношений; что не общественное состояние обусловливает совокупность доступных людям производительных сил, а совокупность доступных людям производительных сил обусловливает общественное состояние.

До развала Советского Союза шероховатости выработанного Марксом и Энгельсом материалистического понимания истории упорно замалчивались, тщательно скрывались. Попытки их научного обсуждения, или предания гласности, усердно гасились руководившей государством Коммунистической партией. С развалом Советского Союза оголились старые и высветились новые явления нарушения логической связи, последовательности и обоснованности ряда положений марксистского материалистического понимания истории, возникшие, в числе прочего, как от сырости и не придания значения, так и смешивания основоположниками марксизма используемых ими понятий. Иначе не объяснить их ратование за материальность всего и вся и противопоставление, скажем, бытия – сознанию. Точно так же нельзя отрицать наличие духа и вести разговоры о его вторичности или первичности в виде иного, отличного от материи, независимого и несводимого к материи начала. Схожая картина с материальным общением и духовным общением, материальным производством и духовным производством, материальной деятельностью и духовной деятельностью. Их использование в системе материалистического понимания истории в качестве обозначения различных понятий имеет смысл, в качестве обозначения различных субстанций – нет.

Поныне отсутствующее практическое доказательство материальности сознания не повод соглашаться с наличием в материальном мире нематериальных вещей. Сознание материально уже потому, что есть проявление жизнедеятельности материи, в данном случае, в форме человека. Оно его движитель формирования и достижения цели.

Да, «люди должны иметь возможность жить, чтобы быть в состоянии «делать историю»»; да, «для жизни нужны, прежде всего пища и питьё, жилище, одежда и ещё кое-что», – но это не значит, что первым историческим актом в жизнедеятельности человека является производство средств, необходимых для удовлетворения его потребностей, производство самой материальной жизни вне какой-либо философской, политической, религиозной и прочей (по мнению Маркса и Энгельса) рождающейся в голове человека нелепости. Прежде чем заняться производством средств, необходимых для удовлетворения своих потребностей, производством самой материальной жизни, люди должны иметь голову, точнее говоря, сознание, чтобы быть в состояние думать: что и как делать.

К концу жизни, в работе «Капитал», Маркс был близок к пониманию этого:

«В конце процесса труда, – говорил он, – получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально» [1, т. 23, с. І89].

Засим он остановился, не придал значения тому, что коли это так, то первым историческим актом следует считать не производство средств, необходимых для удовлетворения этих (жизненных – В.К.) потребностей, производство самой материальной жизни, а следует считать осознание необходимости производства

-70-

средств удовлетворения этих (жизненных – В.К.) потребностей, осознание необходимости производства самой материальной жизни.

Следовательно, выражаясь по-марксистски, мы, читатель, должны прежде всего констатировать первую предпосылку всякого человеческого существования, а значит и всякой истории, в том, что люди, чтобы иметь возможность жить, чтобы быть в состоянии «делать историю», должны иметь сознание. По определению, ибо нет сознания – нет человека (речь о сознании свойственном человеку).

Тут и начинается сыр-бор между материалистами и идеалистами, относительно первичности материи – у первых, сознания (духа) – у вторых. Самое интересное в этом споре то, что за всё время его существования идеалисты не привели ни единого доказательства своей правоты (не считать же таковым их отсыл к мифическому богу или мировому разуму), а лишь выискивали оправдание истинности своего мировоззрения в несовершенстве, недоразвитости, и, зачастую, в неупорядоченности мировоззрения материалистов. Вот и здесь: раз без сознания немыслима деятельность человека, значит, сознание (трактуемое ими в качестве нематериальной субстанции) первично, – говорят они.

В свою очередь материалисты, дав карты в руки идеалистов, начинают самозакапывание в лучших традициях марксистской школы, где всё непонятое ими сводится либо к скачку, либо к диалектическому противоречию, либо к опосредованности орудийно-трудовой деятельностью, как, например, при выяснении первичности труда и человека:

«Итак, человек до труда или труд до человека? – спрашивает философ Андреев. И тут же отвечает: – Даже будучи полемически заострённой, такая постановка вопроса напоминает споры средневековых схоластов о том, что возникло раньше: курица или яйцо. Человек не возможен без труда, а труд – без социального субъекта. Человек и труд составляют единую систему, формирование которой проходит свои закономерные этапы. Именно этим объясняется принципиальная синхронность скачков в морфологическом оформлении человека и в орудийно-трудовой деятельности. Рассматривать последнюю как функцию морфологического строения её субъекта (предок человека ждал возможности трудиться) было бы неправомерно. Сама по себе гоминидная триада создавала лишь физиологические предпосылки труда. Так же и орудия не изменяют, взятые сами по себе, морфологию того, кто ими пользуется и их создаёт («захваченные» с собой из животного мира «орудия» не могли «подтолкнуть» антропогенез), хотя они и предъявляют к субъекту деятельности определённые психобиологические и тем более социальные требования.

Связующим элементом складывающегося человека и формирующегося труда, выступала опосредованность орудийно-трудовой деятельности» [2, с. 95].

Сей, так называемый, научный трафарет, выработанный отечественными учёными-обществоведами в течение долгих лет схоластических упражнений в марксизме, я уже приводил в 1999 году в своей книге «Краткий курс истории антропогенеза, или Сущность и происхождение труда, сознания и языка», как в оригинале, где речь шла о сущности и происхождении труда, так и кальку с него, где речь шла о сущности и происхождении языка. Зная способности отечественных учёных-обществоведов по «развитию творческого наследия основоположников марксизма», «восстановлению живого смысла суждений основоположников марксизма о природе и сущности человека», использованию «приёма умелого обращения с «противоположностями», выхода из ситуаций, казавшихся тупиковыми» [См.: 4, с. 123], можно не сомневаться, что в данном случае он будет выглядеть следующим образом:

«Итак, человек до сознания или сознание до человека? Даже будучи полемически заострённой, такая постановка вопроса напоминает споры средневековых

-71-

схоластов о том, что возникло раньше: курица или яйцо. Человек не возможен без сознания, а сознание – без социального субъекта. Человек и сознание составляют единую систему, формирование которой проходит свои закономерные этапы. Именно этим объясняется принципиальная синхронность скачков в морфологическом оформлении человека и мыслительной деятельности. Рассматривать последнюю как функцию морфологического строения её субъекта (предок человека ждал возможности мыслить) было бы неправомерно. Сама по себе гоминидная триада создавала лишь физиологические предпосылки сознания. Так же и сознание не изменяет, взятое само по себе, морфологию того, кто им пользуется и её создаёт («захваченное» с собой из животного мира «сознание» не могло «подтолкнуть» антропогенез), хотя оно и предъявляет к субъекту пользования определённые психобиологические и тем более социальные требования.

Связующим элементом складывающегося человека и формирующегося сознания, выступала опосредованность орудийно-трудовой деятельности».

И после этого находятся люди, удивляющиеся беспрепятственному падению Советского Союза. А как тут беспрепятственно не пасть, если абалкины, андреевы, афанасьевы, буничи, бурбулисы, волкогоновы, восленские, кивы, медведевы, петраковы, поповы, смирновы, ципко, шаталины, явлинские, яковлевы и прочие его блюстители последних лет, не только не охраняли, но сами активно грызли корни его ствола.

Советского Союза уже нет. Отошли в мир иной многие его блюстители, активно грызшие корни его ствола, но кое-кто из них ещё остался и продолжает своё чёрное дело, теперь уже с корнем ствола России. Утешает одно, а именно, грызть им не перегрызть корень ствола России, обо он растёт прямо пропорционально их грызне по причине его многовековой укоренелости. Это Советский Союз был неокрепшим, молодым образованием. К тому же, построенным на скорую руку. Не то Россия. Как точно сказано в одном отечественном эпосе:

А и сильные, могучие богатыри на славной Руси!

Не скакать врагам по нашей земле!

Не топтать их коням землю Русскую!

Не затмить им солнце наше красное!

Век стоит Русь — не шатается!

И века простоит — не шелохнётся!

«Вернувшись» в Россию, в результате крушения Советского Союза предателями и врагами Отечества во главе с Ельциным, мы оказались отброшены назад, условно говоря, во времена перехода царской России к России социалистической. Я не о смене формации с вышестоящей на, чуть ли не две ступени, нижестоящую, что само по себе негативное явление, а о необходимости сохранения приобретённого опыта. Труд нескольких поколений не должен пойти насмарку. Сохранённые потомками знания предков – оплот качественного преодоления неудач на пути к светлому будущему. Основание тому – развитие умножающегося сущего от простого к сложному, от менее совершенных форм к более совершенным, в зависимости от комплекса его внутренних и внешних факторов эволюции. Поскольку, при прочих равных условиях, развитие социалистического общества по всем параметрам выше капиталистического, о чём свидетельствуют и данные насильственно прерванного строительства социализма в Советском Союзе, и успешное его строительство в Китае и в ряде других стран мира, постольку крах капитализма неизбежен. Развитие человечества не ограничивается строительством капиталистического общества. Более того, оно не ограничивается и строительством социалистического общества. За ним грядёт другое общество, а, значит, капиталистическое общество придёт к нему либо непосредственно – минуя социалистическую стадию развития, либо опосредованно –

-72-

через социалистическую стадию развития. Даже если оно, идя на поводу деструктивных сил, как это было при развале Советского Союза, умудрится на какое-то время вернуться назад. И в том, и в другом, и в третьем случае, выявление и осознание механизма насильственного крушения Советского Союза облегчит ему и другим, не перешагнувшим капитализм, обществам движение вперёд, поможет избежать наши ошибки.

Всякое знание лишь тогда владеет умами людей, когда оно отвечает их потребностям. Падение Советского Союза, к тому же беспрепятственное, осуществлённое, хоть и руководимыми извне, но, всё-таки, внутренними врагами, дискредитировало марксистское материалистическое понимание истории в части знакомого с детства и милого сердцу каждого советского обывателя тезиса: «Народ – творец истории!», Он был посрамлён дорвавшейся до власти кучкой негодяев. А открыто проигнорированный ими результат Всесоюзного референдума от 17 марта 1991 года о сохранении Советского Союза, на котором подавляющее большинство – 77,85%, при явке 80,03 % от общего числа имеющих право голоса – высказалось «За», не что иное, как плевок на крышку гроба народа как творца истории, в формулировке марксистского материалистического понимания истории.

Адепты марксизма, поднаторевшие в «восстановление живого смысла суждений основоположников марксизма о природе, человеке и обществе», в использовании «приёма умелого обращения с «противоположностями», выхода из ситуаций, казавшихся тупиковыми», в «развитии творческого наследия основоположников марксизма», могут возразить, мол, всё дело в народе: не отстаивавшим свои интересы. Им и «невдомёк», что прежде, чем народ будет отстаивать свои интересы, он должен осознать их. А он не осознавал, и не мог осознать. Ибо к тому времени, как я говорил ещё в 1993 году, анализируя истоки и причины «реставрации» капитализма в России, было очевидно, что:

«Усилиями наших учёных-обществоведов личность, выдающаяся личность низведена до общества, до массы, тогда как задача состояла в том, чтобы общество, массы поднять до выдающейся личности. Утверждение: один человек, пусть даже самая выдающаяся личность никто и ничто по сравнению с коллективом, – явилось отправной точкой в деградации отдельного человека, личности и всего общества в целом» [3, с. 39].

Именно мантры, внедрённые в сознание советских людей сторонниками марксистского материалистического понимания истории, типа: «Мне что, больше всех надо?», «Я как все!», «Не надо высовываться, выделяться из коллектива!», «Надо быть как все!», «Инициатива наказуема!», «От меня ничего не зависит!», «Моя хата с краю» и так далее, – не позволили советскому народу стать грудью на защиту Советского Союза.

Не минуло и полгода, в течение которого победившие противники социализма напрасно ожидали гневную реакцию на развал ими Советского Союза, со стороны хотя бы многомиллионной армии штатных сторонников марксистского материалистического понимания истории (в конце 80-х годов ХХ века одних коммунистов насчитывалось в стране около 20 млн человек!), как оно, едва не очутившись на свалке истории, оказалось на задворках образования. Достопамятны начальные годы правления демократов во главе с Ельциным, – осквернивши своими антинародными деяниями слово «демократ» нынче именующих себя либералами, – когда ошалев от радости, вызванной беспрепятственным падением Советского Союза, они, ради собственной безопасности, всерьёз муссировали в научных кругах не только необходимость «избавления» общества от материалистического понимания истории в целом, но и преподавания истории вообще, с целью превращения россиян в манкуртов.

Вне зависимости от участи материалистического понимания истории, уготовленной новоявленными хозяевами постсоветской России в лице демократов-

-73-

либералов, в настоящем, для успешного противостояния идеалистическому взгляду на историю, оно нуждается в модернизации, посредством уточнения, исправления, выявления и устранения содержащихся в нём положений, не отвечающих действительности, и дополнения новым. Возьмём, к примеру, в продолжение сказанного о народе как творце истории, такое положение марксистского материалистического понимания истории как:

«... Люди, развивающие своё материальное производство и своё материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также своё мышление и продукты своего мышления» [1, т. 3, с. 25].

Спрашивается: могут ли люди, развивающие своё материальное производство и своё материальное общение на базе социализма, изменить вместе с этой своей действительностью также своё мышление и продукты своего мышления до первобытного состояния?

Исходя из марксистского материалистического понимания истории – нет, не могут. Исходя же не из существующих только на словах, мыслимых, воображаемых, представляемых людей, а также воображаемой, представляемой практики, а исходя из действительно деятельных людей, и из их действительного жизненного процесса – да, могут. Порукой тому печальный опыт Советского Союза, где советские люди, развившие своё материальное производство и своё материальное общение до состояния социалистического общества – благодаря росту производительных сил и производственных отношений добившиеся колоссальных, не ведомых другим странам и народам высот во всех областях жизнедеятельности человека: первыми в мире введшие всеобщее бесплатное образование, первыми в мире введшие всеобщее бесплатное здравоохранение, первыми в мире покорившие космос, первыми в мире поставившие на службу человека атомную энергию, первыми в мире освоившие термоядерную энергию и т.д. и т.п. – в конце ХХ века изменили вместе с этой своей действительностью также своё мышление и продукты своего мышления до позднефеодального состояния.

Обилие цитат из «Немецкой идеологии» не должно смущать читателя. Моё отношение к черновику неизменно:

«Я не против чтения и цитирования содержания черновиков кого бы то ни было. Я против обращения живых к черновикам усопших для доказательства своей правоты.

К черновикам усопших надо обращаться не за ответом на вопросы сегодняшнего дня, а за «советом» в поисках ответа на вопросы сегодняшнего дня. Я за то, чтобы обращаться к черновикам усопших не как к аргументу доказательства истинности своих суждений, а своими аргументами доказывать истинность черновых суждений усопших» [4, с. І8].

«Немецкая идеология» хороша тем, что с её помощью можно с большой долей вероятности установить характер, глубину, направленность, а главное степень соответствия последующих высказываний Маркса и Энгельса тому, что они говорили в ней. Она – кладезь их черновых мыслей, используемых ими в дальнейшем публично с незначительной огранкой. На сколько, можно судить, как из вышесказанного Энгельсом о материалистическом понимании истории в «Анти-Дюринге», так и нижесказанного Марксом в «К критике политической экономии»:

«Мои исследования привели меня к тому результату, что правовые отношения, так же точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что, наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру английских и французских писателей XVIII века, называет «гражданским обществом», и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии... В общественном производстве своей жизни люди вступают в определённые, необходимые, от их воли не зависящие отношения —

-74-

производственные отношения, которые соответствуют определённой ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства — от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по её сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она даёт достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия её решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления» [1, т. 13, с. 6-7].

Каков посыл, таков и результат. Ложный посыл, взятый Марксом и Энгельсом в качестве руководящей нити своих дальнейших исследований, привёл их к ложному результату, противоречащему истории развития человечества. Действительно деятельные люди, своим действительно жизненным процессом, вопреки утверждению основоположников марксизма, ставили задачу покорения неба не то, что, когда материальные условия её решения уже имелись налицо, или, по крайней мере, находились в процессе становления, а задолго до появления даже намёка на какой-либо процесс становления материальных условий её решения. Третируемая же ими Россия, на практике опровергла их формационную теорию. Все эти «беллетристы» и «московиты», весь «этот Панславистский сброд», – привожу наиболее мягкие эпитеты Маркса и Энгельса в адрес передового отряда русского, а если быть точнее, российского народа, – камня на камне не оставил от их теоретических построений против научной обоснованности и объективной необходимости развития России по социалистическому пути, минуя капитализм. И так далее.

Ошибки материалистического понимания истории, заложенные Марксом и Энгельсом и исповедуемые их догматиками, явствовали уже тогда, и, тем более, явствует сегодня, что служило в прошлом, и служит в настоящем, причиной его отторжения у образованных людей. Даже в России, где, – благодаря её беременности социалистической революцией, вызванной усилиями народников, – марксистское материалистическое понимание истории сумело на короткое время овладеть

-75-

сознанием незначительного меньшинства общества, одна часть которой вооружилась им исключительно руководствуясь революционной целесообразностью, другая – из корысти, оно, с исчезновением своих носителей: первых в результате смерти, вторых в результате отстранения от власти, – сошло, как с белых яблонь дым.

Продолжение следует.

_______________________________________

Список литературы

1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Москва.

2. Андреев И.Л. Происхождение человека и общества. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Мысль, 1988.

3.  Кирсанов В.Н. Реставрация капитализма в России. Истоки и причины». Издание 2-е, переработанное и дополненное. Москва, 1999. Изд. МП Палея, совместно с ТОО «Палея-Свет».

4.  Кирсанов В.Н. Краткий курс истории антропогенеза, или Сущность и происхождение труда, сознания и языка. Москва, 1999 г. Изд. ООО «Палея-Мишин» совместно с ТОО «Палея-Свет».

-76-

КРИТИКА МАРКСИСТСКОГО МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ

(Продолжение, опубликовано в журнале «Проблемы науки» № 9 (68), 2021 г., начало в журнале «Проблемы науки» № 8 (67), 2021 г.)

Детальный анализ упомянутого выше вскользь изъяна марксистского материалистического понимания истории, гласящего о том, что все народы роковым образом обречены идти, мало того, что по всеобщему пути, так ещё и по восходящей линии, содержится в моей книге «Единороссы – новые народники, или Почему Ленин должен быть вынесен из Мавзолея». Копировать сюда весь текст, очевидно, не имеет смысла. Пересказывать – тоже. Вернее будет менее подготовленных читателей отослать к тексту указанной книги [1], а наиболее подготовленных, в дополнение к вышесказанному Марксом по рассматриваемому вопросу, ознакомить с двумя цитатами основоположников марксизма-ленинизма, чтобы они освежили в памяти формационную теорию. Так, Маркс уверял, что:

«Общество, если даже оно напало на след естественного закона своего развития, — а конечной целью моего сочинения является открытие экономического закона движения современного общества, — не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами. Но оно может сократить и смягчить муки родов...

Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественноисторический процесс» [2, т. 23, с. 10].

В свою очередь Ленин, популяризуя марксизм, утверждал, что:

«Величайшим завоеванием научной мысли явился исторический материализм (материалистическое понимание истории – В.К.) Маркса. Хаос и произвол, царившие до сих пор во взглядах на историю и на политику, сменились поразительно цельной и стройной научной теорией, показывающей, как из одного уклада общественной жизни развивается, вследствие роста и производительных сил, другой, более высокий – из крепостничества, например, вырастает капитализм» [3].

Тогда для многих, не крепких умом, сии высказывания явились откровением. Между тем, российский народ дважды: в октябре 1917 года и в декабре 1991 года, – на практике доказал несостоятельность марксистского материалистического понимания истории

-107-

относительно того, что все народы роковым образом обречены идти, мало того, что по всеобщему пути, так ещё и по восходящей линии. Невзирая на это, данное положение марксизма по сей день преподносится в качестве абсолютной истины на фоне так и не наступившей социалистической революции в странах с несравненно высоким уровнем развития производительных сил и производственных отношений, нежели в царской России накануне Октябрьской социалистической революции 1917 года.

В чём причина свершения социалистической революции в октябре 1917 года в отсталой царской России, несмотря на заверения основоположников марксизма-ленинизма и их сторонников о том, что грядущая революция в России не может быть иной, кроме как капиталистической, что она носит исключительно капиталистический характер? Вопреки марксистскому материалистическому пониманию истории, действительно деятельный российский народ на основе своего действительного жизненного процесса: 1) в октябре 1917 года свершил социалистическую революцию, минуя капиталистическую стадию развития, т.е. вне противоречия между новыми социалистическими производительными силами и старыми капиталистическими производственными отношениями; 2) как было указано ранее – с развалом Советского Союза в декабре 1991 года – оказался отброшен назад, условно говоря, во времена царской России, т.е., на две нижестоящие ступени «экономической общественной формации», именуемой нынче общественно-экономической формацией.

Так почему же до сих пор в странах с несравненно высоким уровнем развития производительных сил и производственных отношений, нежели в царской России накануне Октябрьской социалистической революции 1917 года, в которых социалистическая революция ожидалась со дня на день во времена Маркса и Энгельса, она всё ещё не произошла, и, смею полагать, в ближайшее время не произойдёт, а в царской России произошла?

Потому, и только потому, что общественное сознание россиян, – сформированное, по уверению марксистов, взаимодействием бытия полуфеодальных производительных сил и полурабских производственных отношений, – на голову возвышалось над общественным сознанием народов, сформированным, опять-таки, по уверению марксистов, взаимодействием бытия капиталистических производительных сил и феодальных производственных отношений. Возможно ли такое? Да, при условии, что общественное сознание первых выше, чем у вторых. В то время, как последние прозябали в ореоле капитализма ожидая избавления от всяческих бед и страданий, первые не только не видели надобности менять российское шило на западноевропейское мыло, но и осознавали вредность развития капитализма в России. Именно поэтому, в час выбора дальнейшего пути развития Отечества, когда сонм западников а капеллой бытия капитализма в странах Западной Европы, завлекал россиян в капиталистические сети, основоположники народничества: Бакунин, Белинский, Герцен и Чернышевский, говорили о нецелесообразности и противоестественности для России следования всем фазам развития других народов; научно обосновывали объективную возможность и необходимость уничтожения царизма и установления социализма в России, минуя капитализм.

«Русская сельская община, – писал Герцен, – существует с незапамятного времени, и довольно схожие формы её можно найти у всех славянских племён...

Утверждают, что все дикие народы начинали с подобной же общины; что она достигла у германцев полного развития, но что всюду она вынуждена была исчезнуть с началом цивилизации. Из этого заключили, что та же участь ожидает русскую общину; но я не вижу причин, почему Россия должна непременно претерпеть все фазы европейского развития, не вижу я также, почему цивилизация будущего должна неизменно подчиняться тем же условиям существования, что и цивилизация прошлого.

Германская община пала, встретившись с двумя социальными идеями, совершенно противоположными общинной жизни: феодализмом и римским правом. Мы же, к счастью, являемся со своей общиной в эпоху, когда противообщинная цивилизация

-108-

гибнет вследствие полной невозможности отделаться, в силу своих основных начал, от противоречия между правом личным и правом общественным. Почему же Россия должна лишиться, теперь своей сельской общины, если она сумела сберечь её в продолжение всего своего политического развития, если она сохранила её нетронутой под тягостным ярмом московского царизма, так же как под самодержавием – в европейском духе – императоров?

Ей гораздо легче отделаться от администрации, насильственно насаждённой и совершенно не имеющей корней в народе, чем отказаться от общины.

Перед лицом Европы, силы которой за долгую жизнь истощились в борьбе, выступает народ, едва только начинающий жить...

Россия приходит к жизни как народ, последний в ряду других, ещё полный юности и деятельности, в эпоху, когда другие народы мечтают о покое; он появляется, гордый своей силой, в эпоху, когда другие народы чувствуют себя усталыми и на закате» [4].

То же самое доказывал Чернышевский, основываясь на триединстве Гегеля:

«Итак, два печатные листа привели нас к двум заключениям, которые для читателя, сколько-нибудь знакомого с понятиями современной науки, достаточно было бы выразить в шести строках:

1.Высшая степень развития по форме совпадает с его началом.

2.Под влиянием высокого развития, которого известное явление общественной жизни достигло у передовых народов, это явление может у других народов развиваться очень быстро, подниматься с низшей степени прямо на высшую, минуя средние логические моменты.

Доказывать и объяснять подобные истины неприлично. Но что же вы станете делать, когда отвергаются заключения, выводимые из этих истин, или когда вам сотни раз с самодовольством повторяют, будто непобедимое возражение какую-нибудь дикую мысль, которая может держаться в голове только по забвению или незнанию какой-нибудь азбучной истины?

Например, вы говорите: "Общинное владение землею должно быть удержано в России". Вам с победоносною отвагою возражают: "Но общинное владение есть первобытная форма, а частная поземельная собственность явилась после, следовательно, она есть более высокая форма поземельных отношений". Помилосердуйте о себе, господа возражатели, помилосердуйте о своей учёной репутации: ведь именно потому, именно потому, именно потому, что общинное владение есть первобытная форма, и надобно думать, что высшему периоду развития поземельных отношений нельзя обойтись без этой формы.

О том, как сильно налегали противники общинного владения на первобытность его, мы уже говорили в начале статьи. Можно предполагать, что теперь они увидели, как странно поступали, и поймут, что та самая черта, которую они воображали свидетельствующею против общинного владения, чрезвычайно сильно свидетельствует за него. Но арсенал их философских возражений ещё не истощён. Они с такою же силою налегают и на следующую мысль: "Какова бы ни была будущность общинного владения, хотя бы и справедливо было, что оно составляет форму поземельных отношений, свойственную периоду высшего развития, нежели тот, формою которого является частная собственность, все-таки не подлежит сомнению, что частная собственность составляет средний момент развития между этими двумя периодами общинного владения; от первого перейти к третьему нельзя, не прошедши [через] второе. Итак, напрасно думают русские приверженцы общинного владения, что оно может быть удержано в России. Россия должна пройти через период частной поземельной собственности, которая представляется неизбежным средним звеном".

Этот силлогизм постоянно следовал за их фразами о первобытности как черте, свидетельствующей против общинного владения. Он также выставлялся непобедимым аргументом против нас. Теперь люди, прибегавшие к нему, могут судить сами о том, до какой степени он сообразен с фактами и здравым смыслом» [5].

-109-

Горячие головы, взращиваемые со времён большевиков (коммунистов) посредством разрыва связи времён и преемственности поколений, и ныне стремясь выдать желаемое за действительное, алкают свести практику реальной российской жизни к теории своих наставников, кумиров. Их отвага похвальна, а возражение – нелепо. Если бы российский народ, перенимая опыт капиталистических стран, двигался в своём развитии от царизма к капитализму, тогда с ними можно и должно согласиться. Но речь о социализме, которого не знала история человечества. Мы явили миру результат, как не имеющее аналога абсолютное новшество, противоречащее марксистской формационной теории. Не бытие социализма в других странах, которого нигде не было, определило социалистическое сознание россиян феодальной России, а искони свойственное им, по сию пору не изжитое в них и охраняемое ими бытие справедливости, коллективизма и взаимопомощи. Строительство социализма в России, начатое в Октябре 1917 года, закономерный итог выбора россиянами между редькой (царизмом) и хреном (капитализмом).

Возьмём рабство. Какое бытие определило сознание людей, при отсутствии рабовладельческого общества, сделавших рабство государственной идеологией и движущей силой общественного производства? Энгельс поясняет:

«Робинзон «со шпагой в руке» обращает Пятницу в своего раба. Но чтобы осуществить это, Робинзон нуждается ещё кое в чём кроме шпаги. Не всякому раб приносит пользу. Чтобы быть в состоянии извлечь из него пользу, нужно располагать вещами двоякого рода: во-первых, орудиями и предметами труда и, во-вторых, средствами для скудного содержания раба. Следовательно, прежде чем рабство становится возможным, должна быть уже достигнута известная ступень в развитии производства и известная ступень неравенства в распределении. А для того чтобы рабский труд стал господствующим способом производства целого общества, требуется ещё гораздо более значительное повышение уровня производства, торговли и накопления богатств. В первобытных общинах, с общей собственностью на землю, рабство либо вовсе не существовало, либо играло лишь весьма подчинённую роль. Так было и в первоначально крестьянском городе Риме; когда же он стал «мировым городом» и италийское землевладение всё более и более сосредоточивалось в руках малочисленного класса чрезвычайно богатых собственников, — тогда крестьянское население было вытеснено населением, состоявшим из рабов. Если во времена войн с персами число рабов в Коринфе достигало 460000, а в Эгине — 470000 и на каждую душу свободного населения приходилось 10 рабов, то для этого требовалось ещё нечто большее, чем «насилие», а именно — высокоразвитая художественная и ремесленная промышленность и обширная торговля. Рабство в американских Соединённых Штатах поддерживалось гораздо меньше насилием, чем английской хлопчатобумажной промышленностью; в местностях, где не произрастал хлопок, или же в тех местностях, которые не занимались, подобно пограничным штатам, разведением рабов для продажи в хлопководческие штаты, рабство вымерло само собой, без применения насилия, просто потому, что оно не окупалось» [2, т. 20, с. 164-165].

Итак, выходит:

1)чтобы быть в состоянии извлечь пользу из раба, нужно располагать вещами двоякого рода: во-первых, орудиями и предметами труда для его оснащения, во-вторых, средствами для его скудного содержания;

2)рабство стало возможно потому, что развитие производства сделало рабочую силу человека способной производить большее количество продуктов, чем было необходимо для её поддержания.

Железная логика, если видеть в Пятнице животное, стоящее на эволюционной лестнице ниже человека, или исходить из развитого рабства, т.е. видеть не причину, а следствие. В самом деле, чтобы извлечь пользу, скажем, из коня, действительно нужно располагать, во-первых, орудиями и предметами труда для его оснащения и, во-вторых, средствами для его скудного содержания. Будь у Робинзона конь вместо Пятницы, тогда (чтобы извлечь из коня пользу) Робинзону действительно нужно было бы располагать, во-

-110-

первых, орудиями и предметами труда для его оснащения, например седлом, плугом или, на худой конец, уздечкой, и, во-вторых, средствами для его скудного содержания, например водой и сеном. Впрочем, и первое, и второе не всегда обязательно и для домашнего животного. Чтобы быть в состоянии извлечь пользу из кошки, её не нужно водить на поводке, держать на цепи, и т.д. и, даже поить и кормить. Аналогично и в отношении раба. Чтобы быть в состоянии извлечь пользу из него вовсе не обязательно располагать ни орудиями насилия для его принуждения, ни орудиями и предметами труда для его оснащения, ни средствами для его скудного содержания. Сегодня всего этого с лихвой хватает для порабощения абсолютного большинства человечества мира, а в нём нет рабства в форме государственного устройства. Необходимость располагать для содержания раба орудиями насилия, орудиями труда, предметами труда и скудными средствами – значительно позднее достижение человечества, связанное с развитием рабовладения.

Именно поэтому, несмотря на достигнутую нынче известную ступень в развитии производства и известную ступень неравенства в распределении, опережаемые мыслимые Энгельсом границы; несмотря на современный уровень производства, торговли и накопления богатств, и не снившихся Энгельсу, – рабский труд не становится господствующим способом производства целого общества. Но он может им стать, и станет, даже при ещё большем уровне развития общества, в случае изменения общественного сознания в пользу открытой, непосредственной, прямой и нещадной эксплуатации человека человеком. Мы стали одеваться не потому, что появилось или развилось производство одежды, а производство одежды появилось и развилось, потому, что мы надумали одеваться! По утилитарным или эстетическим соображениям – не имеет значения. Главное: надумали (по соображениям), – то есть исходя из осознания необходимости прикрытия той или иной части тела.

Раба, не приносящего пользу, не бывает. Надеюсь, никто не отрицает, что лично Робинзон не готовил никаких жизненных средств (вроде сена для коня) для содержания Пятницы. Энгельс совершает грубую ошибку, полагая, что: «Робинзон может извлечь пользу из Пятницы лишь тем путём, что Пятница производит своим трудом большее количество жизненных средств, чем то, какое Робинзон вынужден давать ему для того, чтобы Пятница сохранял свою трудоспособность». Разве не сам Пятница произвёл те жизненные средства, которые Робинзон, по словам Энгельса, «вынужден давать ему, чтобы тот сохранял свою трудоспособность»? Разумеется, то количество жизненных средств, которое Робинзон «вынужден давать Пятнице для поддержания его трудоспособности», есть ни что иное как продукт труда самого Пятницы. Более того, Пятница производит гораздо больше жизненных средств, чем то, какое Робинзон «вынужден дать ему для поддержания его трудоспособности». Если кто кого и содержал, так это Пятница Робинзона. Именно Пятница обеспечивал Робинзона средствами существования, добытыми своим трудом, израсходованным им для удовлетворения потребности Робинзона, сначала сверх, а затем вместо его труда.

Если бы рабство в Соединённых Штатах и в самом деле поддерживалось гораздо меньше насилием, чем английской хлопчатобумажной промышленностью, оно бы продолжало там существовать и по сей день, ибо и по сей день существует английская хлопчатобумажная промышленность; рабство в Соединённых Штатах вымерло бы лишь после того, как вымерла бы английская хлопчатобумажная промышленность. Если бы количество рабов и в самом деле зависело от высокоразвитой художественной и ремесленной промышленности и обширной торговли, то, вне сомнения, в настоящее время рабство цвело бы махровым цветом, и на душу «свободного» населения высокоразвитых стран приходилось не 10 и более рабов, как это было в Коринфе или Эгине, не 18 и более рабов, как это было в Афинах, а 1000 и более рабов.

И потом, что значит рабство вымерло само собой, без применения насилия, просто потому, что оно не окупалось? В устах человека доказывающего, что:

-111-

«без насилия и неумолимой беспощадности ничто в истории не делается» (см. ниже) – это звучит фальшиво!

Само собой и прыщ не вскочит, а здесь смена исторических вех. Налицо слабость аргумента Энгельса против теории насилия Дюринга. Вероятно он и сам это осознавал, а потому, желая усилить сказанное им о вымирании рабства в «Анти-Дюринге», возвращается к нему в «Происхождение семьи, частной собственности и государства»:

«Рабство престало окупать себя и потому отмерло. Но умирающее рабство оставило своё ядовитое жало в виде презрения свободных к производительному труду. То был безвыходный тупик, в который попал римский мир: рабство сделалось невозможным экономически, труд свободных считался презренным с точки зрения морали. Первое уже не могло, второй ещё не мог быть основной формой общественного производства. Вывести из этого состояния могла только коренная революция» [2, т. 21, с. 149].

Это сказано им через шесть лет после «Анти-Дюринга», т.е. спустя 19 лет окончания Гражданской войны в США. Практика реальной жизни, действительно деятельные люди своим действительно жизненным процессом и на этот раз опровергли воображаемые представления людей в прямую противоположность немецкой философии, спускающейся с неба на землю, поднимающихся с земли на небо. Если уже в «Анти-Дюринге» высказывание Энгельса «рабство вымерло само собой, без применения насилия, просто потому, что оно не окупалось», – сделанное им, к тому же, непосредственно относительно США, – мягко говоря, не соответствовало истине, то его реинкарнацию в «Происхождение семьи, частной собственности и государства», иначе как ложью назвать нельзя.

Сначала Древняя Греция и Древний Рим, а позднее США попали в безвыходный тупик, о котором говорит Энгельс, не потому, что рабство сделалось невозможным экономически для народов Древней Греции, Древнего Рима и США, вследствие ликвидации английской хлопчатобумажной промышленности, или развития производства, и даже не потому, что рабство сделалось экономически невыгодным рабовладельцам, из-за разорительности для них насилия над рабами, а потому и только потому, что рабство сделалось невозможным идейно. Не ликвидация английской хлопчатобумажной промышленности, не развитие производства, и не разорительность противостояния рабовладельцев с рабами, а осознание обществом неприемлемости существующих в нём представлений о добре и зле, и вытекающие из этого изменения норм поведения людей, форм общественных организаций и видов общественной деятельности, явилось основополагающей причиной падения рабства. Восстание, революция, гражданская война и прочие насильственные меры по ликвидации права собственности на человека, владения и распоряжения им – верхушка несущегося на скалы айсберга под названием «рабство».

Рабство обречено в обществе, члены которого, с ростом своего сознания, не мыслят ни использовать человека в качестве полезной вещи для себя, например, в виде вешалки в прихожей – изображаемой им стоя в полусогнутом состоянии и поднятыми вверх руками с растопыренными пальцами в виде крючков, ни быть полезной вещью для других, например, в виде вешалки в прихожей – изображая её стоя в полусогнутом состоянии и поднятыми вверх руками с растопыренными пальцами в виде крючков.

Ошибочно и то, что развитие производства сделало рабочую силу человека способной производить большее количество продуктов, чем требовалось ему для поддержания своей жизнедеятельности; что будто бы до начала эпохи классообразования, которое, по мнению отечественных учёных-обществоведов, относится к IV-III в.в. до н.э., человек не занимался производством прибавочного продукта, поскольку не был способен производить больше, чем требовалось ему для поддержания своей жизнедеятельности. Не развитие производства сделало рабочую силу человека способной производить большее количество продуктов, чем требовалось ему для поддержания своей жизнедеятельности, а способность рабочей силы человека производить большее количество продуктов, чем

-112-

требовалось ему для поддержания своей жизнедеятельности, сделало возможным развитие производства. Человек, с момента своего появления на исторической арене, всегда производил, производит и будет производить прибавочный продукт. Стоит взять любое, с точки зрения отечественных учёных-обществоведов, бесклассовое общество, как легко убедиться в этом. Когда бушмен или иной представитель современного этнографического отсталого народа пользуется услугами мага, например, в целях обеспечения удачи в предстоящей охоте, лечения болезни, нанесения вреда другому человеку и т.д., то разве он не вознаграждает его каким-либо продуктом своего труда за оказанную ему услугу? Конечно, вознаграждает. Не будь вознаграждения – не было бы и мага. Откуда клиенты мага берут вознаграждение для него? Очевидно, что в большинстве случаев оно представляет собой, если не весь, то часть прибавочного продукта просителя, так как помимо мага вознаграждение требуется разрешителю споров и т.д.

Кроме того, дополнительное производство прибавочного продукта связано с жертвоприношением дереву, воде, огню, камню, вулкану и другим объектам культа этнографически отсталых народов. Относительную величину создаваемого ими прибавочного продукта можно установить на примере приведённым Э. Тейлором:

«Раз в 1693 году, – пишет Тейлор о случае, замеченном в Гвинее, в Африке, – море было как-то необычайно бурно. Старейшины отправились с сетованиями к королю, и последний успокоил их уверением, что он завтра же усмирит море. Согласно обещанию король послал к морю своего колдуна с кувшином пальмового масла, мешком риса и хлеба, с кувшином браги, бутылкой водки, куском раскрашенной бумажной материи и многими другими вещами для принесения их в дар морю. Колдун, придя к морю, обратился к нему с речью, в которой уверял его, что король – друг ему и любит белых людей, что последние – добрые люди и приехали торговать вещами, которые нужны королю, и что король просит море перестать сердиться и не мешать белым людям выгрузить свои товары. Затем он сказал морю, что если ему нужно пальмовое масло, то король прислал ему его, и с этими словами он бросил в море кувшин с маслом. С такими же объяснениями были брошены рис, хлеб, водка, бумажная материя и т.д.» [6].

Жертвенные дары морю, указанные Тейлором, есть прибавочный продукт гвинейцев. Учитывая, что они осуществляли жертвоприношения не единожды, и не только морю, но и некоторым другим предметам и явлениям окружающего мира, и что кроме коллективного жертвоприношения у них существовал также и обряд индивидуального жертвоприношения, можно утверждать, что гвинейцы, не знавшие классового деления общества, в принятом понимании, не только были способны производить прибавочный продукт, но и производили его в достаточно большом количестве.

Особую ценность для нас, читатель, имеет погребальное жертвоприношение, которое напрочь выбивает почву из под ног сторонников появления у человека способности производить прибавочный продукт с ростом общественного производства не ранее IV тысячелетия до н.э. Обычай класть в могилу усопшего съестные продукты, орудия труда, одежду и другие предметы, принадлежавшие как усопшему, так и оставшимся в живых сородичам (в частности: остро переживающим утрату друзьям и близким) восходит к глубокой древности, к неандертальцу. А разве мясо животного, добытое неандертальцем сверх своих потребительских возможностей, не есть прибавочный продукт? Разумеется, это есть прибавочный продукт. А разве он не делал запасов съестных продуктов на зиму, часть которых неизменно пропадала: хотя бы в силу объективных причин? Это также требовало от него расходования рабочей силы, необходимой для производства прибавочного продукта. Таким образом, не подлежит сомнению, что любой уровень производительных сил человека позволял ему производить жизненно необходимых благ больше, чем это требовалось для поддержания его жизнедеятельности. Другое дело, что прибавочный продукт долгое время оставался невостребованным обществом в качестве постоянного дармового источника потребления отдельных его членов.

Необходимо покончить с дикими бреднями отечественных учёных-обществоведов о том, что:

-113-

«Прибавочный продукт не существовал извечно. Он возник на опредёлённой ступени развития человечества, при достижении такого уровня производительности труда, когда становится возможным создать больше благ, чем их требуется для существования работника и продолжения его рода. Появление прибавочного продукта явилось результатом и в тоже время мощным источником общественного прогресса» [7].

Иного и нельзя ожидать от, так называемых, корифеев политической экономии, рука об руку с, так называемыми, корифеями других областей обществоведения, ловко «восстанавливающих живой смысл суждений основоположников марксизма о природе и сущности человека», мастерски использующих «приём умелого обращения с «противоположностями», выхода из ситуаций, казавшихся тупиковыми», виртуозно «развивающих творческое наследие основоположников марксизма». Занимайся они наукой, то непременно бы установили, что прибавочный продукт существовал извечно, и, что появление прибавочного продукта ни в коем случае не может одновременно являться и результатом и в тоже время источником общественного прогресса. Такое возможно лишь при неуёмном желании «восстановления живого смысла суждений основоположников марксизма о природе и сущности человека», перманентного «развития творческого наследия основоположников марксизма», использования «приёма умелого обращения с «противоположностями», выхода из ситуаций, казавшихся тупиковыми». Любимыё конёчки отечественных учёных-обществоведов.

Присвоение чужого прибавочного продукта – родовое пятно животного мира, выработанное им в борьбе за существование. Несмотря на извечность прибавочного продукта, до поры до времени он не играл существенную роль в жизнедеятельности человека. Аппетит приходит во время еды: чем дольше в производстве жизненных средств одни люди использовали рабочую силу других людей в качестве дополнения к своей рабочей силе, тем больше рабочая сила первых, используемая ими для производства необходимых им жизненных средств, замещалась рабочей силой вторых.

Осознавая шаткость своего воззрения на насилие, Энгельс то и дело затевает разговор о Робинзоне и Пятнице:

«Робинзон «со шпагой в руке» порабощает Пятницу. Откуда же он взял шпагу? Даже на фантастических островах робинзонад шпаги до сих пор не растут на деревьях, и у г-на Дюринга не находится никакого ответа на этот вопрос. Если Робинзон мог достать себе шпагу, то с таким же основанием можно представить себе, что в одно прекрасное утро Пятница является с заряженным револьвером в руке, и тогда всё соотношение «насилия» становится обратным: Пятница командует, а Робинзон вынужден работать изо всех сил... Итак, револьвер одерживает победу над шпагой, и тем самым даже наиболее детски-наивному приверженцу аксиоматики должно стать ясным, что насилие не есть просто волевой акт, а требует весьма реальных предпосылок для своего осуществления, в особенности — известных орудий, из которых более совершенное одерживает верх над менее совершенным; далее, что эти орудия должны быть произведены и что уже вследствие этого производитель более совершенных орудий насилия, vulgo* (*попросту говоря. Ред.) оружия, побеждает производителя менее совершенных орудий; одним словом, что победа насилия основывается на производстве оружия, а производство оружия, в свою очередь, основывается на производстве вообще, следовательно... на «экономической силе», на «хозяйственном положении», на материальных средствах, находящихся в распоряжении насилия.

Насилие — это в настоящее время армия и военный флот, а то и другое, как все мы, к нашему прискорбию, знаем, стоит «чертовски много денег». Но насилие не в состоянии делать деньги, а в лучшем случае может лишь отнимать сделанные деньги, да и от этого не бывает много толку, как мы, опять-таки к нашему прискорбию, знаем по опыту с французскими миллиардами. Следовательно, деньги должны быть в конце концов добыты посредством экономического производства; значит, насилие опять-таки

-114-

определяется хозяйственным положением, доставляющим ему средства для создания и сохранения орудий насилия» [2, т. 20, с. 170-171].

Человеку, в прямую противоположность немецкой философии, спускающейся с неба на землю, поднимающемуся с земли на небо, т.е. исходящему не из того, что люди говорят, воображают, представляют себе, — исходящему также не из существующих только на словах, мыслимых, воображаемых, представляемых людей, чтобы от них прийти к подлинным людям; возвестившему миру о действительных предпосылках от которых можно отвлечься только в воображении; для которого исходной точкой являются действительно деятельные люди, и из их действительного жизненного процесса выводящего также и развитие идеологических отражений и отзвуков этого жизненного процесса, – негоже впадать в фантасмагорию. Брюзжание Энгельса от его несостоятельности перейти из детской в науку. Даже поставив вопрос: откуда Робинзон взял шпагу, и верно рассуждая о том, что на фантастических островах робинзонад шпаги до сих пор не растут на деревьях, он вкладывает шпагу в руку Робинзона, срывая её с дерева!

Кроме косвенного:

«насилие не есть просто волевой акт, а требует весьма реальных предпосылок для своего осуществления, в особенности — известных орудий, из которых более совершенное одерживает верх над менее совершенным» (см. выше) – мы, читатель, ничего не находим у Энгельса по существу поставленного им вопроса. За пределы смутной догадки о том, что для осуществления насилия требуются известные орудия, он так и не вышел. Отсюда и его:

«Насилие — это в настоящее время армия и военный флот» (см. выше).

Между тем, насилие и орудия насилия – разные вещи. Не мудрено, что сведя насилие к орудию насилия, Энгельс вращается в сфере чистейшего ребячества, неся чистейший ребяческий вздор.

Энгельс явно ставит телегу впереди лошади и радостно хлопает в ладоши, принимая вызванное им покачивание телеги за езду. Шпага, как и заряженный револьвер, используемые в процессе порабощения – есть орудия насилия. Он вкладывает орудие насилия в руку насильника и убеждает читателя в первичности орудия насилия в насилии. Но орудие насилия вторично. Не насилие служит орудию насилия, а орудие насилия служит насилию. Лопата в руках землекопа не есть орудие насилия, – лопата в руках насильника есть орудие насилия. И землекоп может быть насильником, тогда принадлежность лопаты к орудию насилия устанавливается в зависимости от субъекта пользователя ею: землекопом как землекопом, или землекопом как насильником. Осознаем это, покончим с байками о том, что:

«Производитель более совершенных орудий насилия, vulgo * (*попросту говоря. Ред.) оружия, побеждает производителя менее совершенных орудий; одним словом, что победа насилия основывается на производстве оружия, а производство оружия, в свою очередь, основывается на производстве вообще, следовательно... на «экономической силе», на «хозяйственном положении», на материальных средствах, находящихся в распоряжении насилия» (см. выше).

Впрочем, ущербность данного утверждения видна невооружённым глазом на фоне падения всемогущего и процветающего Рима от рук варваров. И это не единичный случай в истории человечества, когда производитель менее совершенных орудий насилия, основываясь на менее совершенном производстве вообще, следовательно на более слабой «экономической силе», на более слабом «хозяйственном положении», на более слабых материальных средствах – одерживал вверх над производителем более совершенных орудий насилия.

«Стихийно сложившееся разделение труда внутри земледельческой семьи, – не унимается Энгельс, – давало на известной ступени благосостояния возможность присоединить к семье одну или несколько рабочих сил со стороны... Производство развилось уже настолько, что человеческая рабочая сила могла произвести теперь

-115-

больше, чем требовалось для простого поддержания её; средства для содержания большего количества рабочих сил имелись налицо, имелись также и средства для применения этих сил; рабочая сила приобрела стоимость. Но сама община и союз, к которому принадлежала эта община, ещё не выделяли из своей среды свободных, избыточных рабочих сил. Зато их доставляла война, а война так же стара, как и одновременное существование по соседству друг с другом нескольких общинных групп. До того времени не знали, что делать с военнопленными, и потому их попросту убивали, а ещё раньше съедали. Но на достигнутой теперь ступени «хозяйственного положения» военнопленные приобрели известную стоимость; их начали поэтому оставлять в живых и стали пользоваться их трудом. Таким образом, насилие, вместо того чтобы господствовать над хозяйственным положением, было вынуждено, наоборот, служить ему. Рабство было открыто. Оно скоро сделалось господствующей формой производства у всех народов, которые в своём развитии пошли дальше древней общины, но в конце концов оно стало также одной из главных причин их упадка... Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и греческой науки; без рабства не бьло бы и Римской империи. А без того фундамента, который бьл заложен Грецией и Римом не было бы и современной Европы. Нам никогда не следовало бы забывать, что всё наше экономическое, политическое и интеллектуальное развитие имеет своей предпосылкой такой строй, в котором рабство было в той же мере необходимо, в какой и общепризнано. В этом смысле мы вправе сказать: без античного рабства не было бы и современного социализма.

…Введение рабства при тогдашних условиях было большим шагом вперёд. Ведь нельзя отрицать того факта, что человек, бывший вначале зверем, нуждался для своего развития в варварских, почти зверских средствах, чтобы вырваться из варварского состояния. Древние общины там, где они продолжали существовать, составляли в течение тысячелетий основу самой грубой государственной формы, восточного деспотизма, от Индии до России. Только там, где они разложились, народы двинулись собственными силами вперёд по пути развития, и их ближайший экономический прогресс состоял в увеличении и дальнейшем развитии производства посредством рабского труда... При исторических предпосылках древнего, в частности греческого, мира переход к основанному на классовых противоположностях обществу мог совершиться только в форме рабства. Даже для самих рабов это было прогрессом: военнопленные, из которых вербовалась основная масса рабов, оставлялись теперь, по крайней мере, в живых, между тем как прежде их убивали, а ещё раньше даже жарили и поедали» [2, т. 20, с. 185-187].

Геббельс отдыхает. Оказывается:

«Введение нацизма при тогдашних условиях было большим шагом вперёд. Ведь нельзя отрицать того факта, что человек, бывший вначале зверем, нуждался для своего развития в варварских, почти зверских средствах, чтобы вырваться из варварского состояния. Древние общины там, где они продолжали существовать, составляли в течение тысячелетий основу самой грубой государственной формы, восточного деспотизма, от Индии до России. Только там, где они разложились, народы двинулись собственными силами вперёд по пути развития, и их ближайший экономический прогресс состоял в увеличении и дальнейшем развитии производства посредством рабского труда узников концлагерей. При исторических предпосылках новейшего, в частности германского, мира переход к основанному на расизме обществу мог совершиться только в форме нацизма. Даже для самих узников концлагерей это было прогрессом: военнопленные, из которых вербовалась основная масса узников концлагерей, оставлялись теперь, по крайней мере, в живых, до смерти от изнеможения в процессе труда за глоток воды и кусочек хлеба, или медицинских и иных опытов, между тем как прежде их убивали, а ещё раньше даже жарили и поедали» (жирным выделены изменённые мной места в сказанном Энгельсом – В.К.).

Продолжение следует.

_______________________________________

-116-

Список литературы

1.  Кирсанов В.Н. Единороссы – новые народники, или Почему Ленин должен быть вынесен из Мавзолея. М.: Издательское содружество. А. Богатых и Э. Ракитской, 2010. С. 68-128 // [Электронный ресурс] Режим доступа: http://kirsanov-vn.narod.ru/AIN/narodnichestvo.htm/ (дата обращения: 05.12.2021).

2. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е.

3.  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 23. С. 44.

4.  Герцен А. И. Собрание сочинений в 30 томах. Т. 6. М.: Изд-во АН СССР. 1955. С. 200-203, 204-206, 220.

5.  Чернышевский Н.Г. Соч. В 2-х томах. Т. 1. С. 640-641.

6.  Тейлор Э. Первобытная культура. Перевод с англ. Под ред., с предисл. и примечаниями проф. В. К. Никольского. Гос. соц.-экон. изд-во. М., 1939. С. 481.

7.  Политическая экономия: учеб. для вузов / Медведев В.А., Абалкин Л.И., Ожерельев О.И. и др. М. Политиздат, 1990. С. 55.

-117-

КРИТИКА МАРКСИСТСКОГО МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ

(Продолжение, опубликовано в журнале «Проблемы науки» № 1 (69), 2022 г., начало в журнале «Проблемы науки» № 8 (67) и № 9 (68), 2021 г.)

В целом, необходимо отметить, что апология рабства, грабежа, насилия, жестокости, аморальности и несправедливости, как, якобы, неизменных спутников прогресса, исторически неизбежно осуществляемого цивилизаторами человечества в лице сильных мира сего, причём не столько в образе народа, сколько в образе личности – характерная черта творчества основоположников марксизма. Так, ещё в 1849 году, выступая против требования «Справедливости», «Человечности», «Свободы», «Равенства», «Братства», «Независимости» и иных общечеловеческих ценностей для угнетённых народов, выдвинутых передовой общественностью России и ряда стран Центральной и Юго-Восточной Европы в период революционных выступлений 1848 года в Германии, Франции, Италии и Австрии, – Энгельс говорил:

«Справедливость», «человечность», «свобода» и т.п. могут тысячу раз требовать того или другого; но если что-нибудь невозможно, оно в действительности не происходит и, несмотря ни на что, остаётся «пустой меч той»... Со всеми благими пожеланиями и прекрасными мечтами ничего не поделаешь против железной действительности... И тем не менее они ещё теперь, в январе 1849 г., преподносят нам те же старые фразы, в содержании которых Западная Европа разочаровалась в результате кровавой контрреволюции!

Ещё одно слово о «всеобщем братском союзе народов» и проведении «границ, которые установит суверенная воля самих народов на основе их национальных особенностей». Соединенные Штаты и Мексика — две республики; в обеих народ является суверенным.

Как же случилось, что между этими двумя республиками, которые, согласно моральной теории, должны были быть «братскими» и «федерированными», вспыхнула война из-за Техаса, что «суверенная воля» американского народа, опираясь на храбрость американских добровольцев, отодвинула, исходя из «географических, коммерческих и стратегических соображений», на несколько сот миль к югу установленные природой границы? И бросит ли Бакунин американцам упрёк в

-112-

«завоевательной войне», которая, хотя и наносит сильный удар его теории, опирающейся на «справедливость и человечность», велась, тем не менее, исключительно в интересах цивилизации? И что за беда, если богатая Калифорния вырвана из рук ленивых мексиканцев, которые ничего не сумели с ней сделать? И что плохого, если энергичные янки быстрой разработкой тамошних золотых россыпей умножат средства обращения, в короткое время сконцентрируют в наиболее подходящих местах тихоокеанского побережья густое население и обширную торговлю, создадут большие города, откроют пароходное сообщение, проведут железную дорогу от Нью-Йорка до Сан-Франциско, впервые действительно откроют Тихий океан для цивилизации и третий раз в истории дадут новое направление мировой торговле? Конечно, «независимость» некоторого числа калифорнийских и техасских испанцев может при этом пострадать; «справедливость» и другие моральные принципы, может быть, кое-где будут нарушены; но какое значение имеет это по сравнению с такими всемирно-историческими фактами?

И, наконец, можно ли видеть «преступление» и «проклятую политику» в том, что в эпоху, когда вообще в Европе крупные монархии стали «исторической необходимостью», немцы и мадьяры соединили все эти маленькие, хилые и бессильные национальности в одно большое государство и тем самым сделали их способными принять участие в историческом развитии, которому они, предоставленные сами себе, остались бы совершенно чужды! Конечно, при этом дело не обходится без того, чтобы не растоптали несколько нежных национальных цветков. Но без насилия и неумолимой беспощадности ничто в истории не делается, и если бы Александр, Цезарь и Наполеон отличались таким же мягкосердечием, к которому ныне апеллируют панслависты в интересах своих ослабевших клиентов, что стало бы тогда с историей!» [1, т. 6, с. 292-293, 298].

Не случайно основоположники марксизма неизменно вставляли палку в колёсо революции эксплуатируемого народа и в 1848-1849 годах в Германии и других странах Центральной и Юго-Восточной Европы, и в 1870-1871 годах во Франции, и в 1873 году в Испании [2].

Храбрость американских добровольцев скальпировавших индейцев, линчевавших негров, сравнявших ковровой бомбардировкой немецкий город Дрезден с землёй и сбросивших атомные бомбы на японские города Хиросима и Нагасаки, – на заключительном этапе Второй Мировой войны, когда поверженные Советским Союзом Германия и Япония уже не могли дать им отпор, – выжегших напалмом и заливших (засыпавших) ядохимикатами Корею и Вьетнам, и т.д., а также данные ими – энергичными янки – два первых новых направления мировой торговли как то: геноцид индейцев и установление рабства – общеизвестны. А призыв: не видеть преступления в том, что во имя прогресса осуществляемого александрами, цезарями и наполеонами будут растоптаны несколько нежных национальных цветков – античеловечен!

Кроме того, Энгельс умышленно небрежен в своих рассуждениях, что, впрочем, и позволяет ему держаться на плаву в глазах малограмотного читателя. Иначе он бы «знал», – ставлю кавычки, ибо я далёк от мысли неведения им факта движения немецкого народа собственными силами вперёд по пути развития, минуя рабовладельческую стадию, – что ближайший экономический прогресс немецкого народа не состоял в увеличении и дальнейшем развитии производства на основе рабовладения.

Причисление же им российской общины к самой грубой государственной форме, восточного деспотизма, не только антинаучно и антиисторично, но и есть проявление русофобства.

Не отставал от Энгельса и Маркс:

-113-

«Я с большим интересом прочитал сочинение Элиаса Реньо (того самого, который издал «Историю Дунайских княжеств») «Европейский вопрос, ошибочно называемый польским вопросом». Из этой книги видно, что догма Лапинского, будто великороссы не славяне, отстаивается г-ном Духинским (из Киева, профессор в Париже) самым серьёзным образом с лингвистической, исторической, этнографической и т. д. точек зрения; он утверждает, что настоящие московиты, то есть жители бывшего Великого княжества Московского, большей частью монголы или финны и т.д., как и расположенные дальше к востоку части России и её юго-восточные части. Из этой книги видно, во всяком случае, что дело очень беспокоило петербургский кабинет (ибо оно решительно положило бы конец панславизму) ... Выводы, к которым приходит Духинский: название Русь узурпировано московитами. Они не славяне и вообще не принадлежат к индогерманской расе, они intrus (незаконно вторгшиеся. Ред.), которых требуется опять прогнать за Днепр и т.д. .

Я бы хотел, чтобы Духинский оказался прав и чтобы по крайней мере этот взгляд стал господствовать среди славян [1, т. 31, с. 106-107].

Не удивлюсь, окажись в основании «Майн кампф» взгляды Маркса и Энгельса, как наиболее ранних идеологов нацизма. А тут ещё и указание на Россию, надлежащею усилиями стран, ближайший экономический прогресс которых состоял в увеличении и дальнейшем развитии производства посредством рабского труда, быть окультуренной, оцивилизованной и, прогнанной за Днепр. Бедный Гитлер, прочитав этакое, ему – возомнившему себя мессией – ничего не оставалось, как идти на Русь и потерпеть поражение.

Что касается того, что:

«Нам никогда не следовало бы забывать, что всё наше экономическое, политическое и интеллектуальное развитие имеет своей предпосылкой такой строй, в котором рабство было в той же мере необходимо, в какой и общепризнано. В этом смысле мы вправе сказать: без античного рабства не было бы и современного социализма» (см. выше), – то, Энгельс, хватил за край.

Рабство не было ни необходимо, ни общепризнано. Преобладающее большинство стран и народов совершенно свободно обошлись и обходятся без него в качестве всеобщей формы организации общества. За всю историю человечества никто, кроме народов Древней Греции, Древнего Рима и новоявленных США – не сделал рабство государственной идеологией и движущей силой общественного производства.

Уверен, никакой беды бы не случилось, не узнай мир о рабовладельческом способе производства в Древней Греции, Древнем Риме и новоявленных США. Не знавшие рабства в качестве основы государственного устройства аркадцы, ассрийцы, вавилоняне, египтяне, индейцы, индийцы, китайцы, персы, русские и другие народы, опередившие в своём развитии и греков, и римлян, и американцев США – в бытность у них (в прошлом у Древних греков и Древних римлян, в Новое время у американцев США) рабовладельческого строя – доказательство тому.

Не секрет, что в основании греческой цивилизации лежат эпические сказания, ассоциирующиеся с именем некоего, чуть ли не вымышленного, поэта-песенника – Гомера, и повествования моралиста и систематизатора мифологических пересказов – Гесиода. С тех пор, одни греки, например, Фалес, (625-547 гг. до н.э.), Анаксимандр (610—540 гг. до н.э.), Пифагор (ок. 580/570 – ок. 500 гг. до н.э.), Демокрит (ок. 460-370 гг. до н.э.), Платон (428/427-348/347 гг. до н.э.) Аристотель (384-322 гг. до н.э.), Архимед (ок. 287-212 гг. до н.э.) и прочие, набирались ума путешествуя в Вавилонию, Финикию, Египет, Персию, Индию и т.д., а по возращению домой становились великими учёными, – Пифагор, и вовсе был возведён в ранг божества, хотя приписываемые ему знания, якобы выработанные им, не выходили за рамки знаний современных ему египетских землемеров, каменщиков и жрецов, а в Китае «теорема Пифагора», под названием правило «гоу-гу», была известна почти 2000 лет

-114-

до него, – другие греки, например, Сократ (ок. 470-399 гг. до н.э.) и прочие, становились великими учёными осмысливая и переосмысливая привнесённые в Древнюю Грецию знания первых. Говорю это не ради умаления древнегреческих мыслителей от их знакомства с достижениями других стран и народов, а с тем, чтобы показать, что откровения древних греков есть своего рода квинтэссенция знаний обществ, в которых не было рабовладельческого способа производства. Не только у греков, но и у римлян, и у американцев США, рабовладельческий способ производства не явил, и не мог явить миру цивилизацию, превосходящую по развитию цивилизации народов, не знавших рабовладельческого способа производства.

Так какое бытие способствовало становлению рабства государственной идеологией и движущей силой общественного производства? Ни разделение труда, ни развитие производства, ни наплыв военнопленных, хоть в отдельности, хоть вместе взятые, не выдерживают критики в роли краеугольного камня рабовладельческого способа производства.

Какое разделение труда или развитие производства, отсутствовавшие у других народов, побудило народы Древней Греции, Древнего Рима и новоявленных США сделать рабство государственной идеологией и движущей силой общественного производства? Абсолютно никакое! Что такое производили рабовладельческая Греция, рабовладельческий Рим и рабовладельческие США свидетельствующее о развитии их производства выше производства других, современных им стран и народов не знавших рабства в качестве всеобщей формы государственного устройства? Ровным счётом ничего! Избыток военнопленных и вовсе не годится на роль движущей силы становления рабовладельческой общественно-экономической формации. Само понятие «избыток военнопленных», относительно дорабовладельческой формации, страдает алогизмом. В то время не брали в плен по гуманистическим соображениям, на кормление. Единичные случаи пленения как следствие отложенного заказа по сведению счёта, мести и т.д., к делу не относятся.

Что действительно относится к делу, так это общественное сознание. Именно общественное сознание древних греков и римлян, а, в Новое время, американцев США, ответственно за превращение рабства в идеологию их государства и движущую силу их общественного производства.

Рабство в качестве всеобщей формы государственного устройства стало возможно в Древней Греции, Древнем Риме и новоявленных США не потому, что произошло разделение труда, не потому, что возросло производство, не потому, что появился прибавочный продукт, и не потому, что военнопленные скапливались отарами или табунами и их было некуда девать, а потому, и только потому, что общественное сознание государствообразующих народов этих стран оказалось поражено аморальностью и безнравственностью значительно в большей мере, чем общественное сознание государствообразующих народов других стран. Это и позволило им утверждать своё право на достойную жизнь путём отрицания её у других. В этом смысле, бытующее определение США как империи зла, есть характеристика проявляемой ими сущности. Я не говорю об атомной бомбардировке США японских городов Хиросима и Нагасаки, я не говорю о выжигании напалмом и затоплении ими ядохимикатами территории Кореи и Вьетнама, и т.д. и т.п., в результате чего гибли, и продолжают гибнуть от последствий атомной бомбардировки и отравления ядохимикатами, миллионы и миллионы людей, – хотя каждое из этих злодеяний США есть чудовищное преступление перед человечеством, ожидающее своего суда, – я говорю о геноциде индейцев, массовом истреблении коренных жителей территории Америки называемой нынче США, захватившими её джентльменами удачи из Европы, по прейскуранту, составленному в зависимости от пола, возраста и прочих отличительных признаков жертвы, вплоть до формы и

-115-

величины сдираемой с неё кожи. Так, по свидетельству А. Назаретяна, в США, в конце XIX века скальп с ушами стоил дороже:

«Когда мы в детстве читали у Фенимора Купера о белых охотниках за индейскими скальпами, то считали это художественным вымыслом. Много позже я обнаружил в старинном издании прайс-лист, который официально опубликовало правительство Калифорнии в 1889 году. В нём оценивались пол, возраст человека, с которого снят скальп, и даже качество скальпов. Шубы, что ли, из них шили? Например, «скальп взрослого индейца с ушами» стоил двадцать долларов» [3].

Дополнительную информацию о стоимости индейского скальпа приводит Маркс:

«Пуритане Новой Англии — эти виртуозы трезвого протестантизма — в 1703 г. постановили на своём Assembly [Законодательном собрании] выдавать премию в 40 ф. ст. за каждый индейский скальп и за каждого краснокожего пленника; в 1720 г. премия за каждый скальп была повышена до 100 ф. ст., в 1744 г., после объявления в районе Массачусетского залива одного племени бунтовщическим, были назначены следующие цены: за скальп мужчины 12 лет и старше 100 ф. ст. в новой валюте, за пленника мужского пола 105 ф. ст., за пленную женщину или ребенка 55 ф. ст., за скальп женщины или ребенка 50 фунтов стерлингов! Несколько десятилетий спустя колониальная система отомстила за себя потомкам этих благочестивых piligrimfathers [отцов-пилигримов], ставшим, в свою очередь, бунтовщиками. Благодаря подкупам и наущению англичан они были перебиты томагавками. Британский парламент объявил кровавых собак и скальпирование «средствами, дарованными ему богом и природой»)» [1, т. 23, с. 763].

Европейская колонизация Америки ждёт своего осуждения мировым сообществом. И она будет осуждена! Как был осужден нацизм, который по масштабу содеянного преступления перед человечеством, – в целом из-за его уничтожения Советским Союзом на начальном этапе реализации им, нацизмом, плана очищения человечества от неполноценных рас и народов по замеру черепной коробки, разрезу глаз, цвету кожи и другим отличительным признакам, – является бледной тенью злодеяний европейских колонизаторов Америки по отношению к её коренным жителям.

О бесчинствах европейцев, зачастую организованных на уровне руководства европейских государств наперебой участвовавших в колонизации Америки, прогрессивной общественностью собрана масса фактического материала. Одним из первых, кто, – на базе катастрофического уменьшения численности индейцев проживавших на территории современных США, по одним подсчётам с 12 млн. человек, другим – 15 млн. человек, при появлении европейских колонизаторов в 1492 году, до однозначно установленной цифры 237 тыс. человек в 1900 году, после утверждения господства европейских колонизаторов, – открыто и во весь рост поставил вопрос о геноциде индейцев, был Ричард Диннон:

«В США организации индейцев и ряд историков доказывают, что в отношении коренных обитателей американского континента был осуществлён акт геноцида, поскольку число краснокожих американцев сократилось с 12 млн. в 1500 году до 237 тыс. в 1900-м (впервые эта теория была высказана историком Ричардом Динноном Richard Drinnon, в 1972 году опубликовавшем исследование "Американский Индеец: Первая Жертва" The American Indian: the First Victim)» [4].

Относительно колонизации всей Америки, к настоящему времени наиболее полно:

«Масштабы этой трагедии попытался оценить американский историк Дэвид Стэннард из Университета штата Гавайи – и пришёл в своей книге с красноречивым названием «Американский Холокост» (1992) к ошеломляющему выводу о гибели в последующие после Колумба века 100 млн. коренных жителей Нового Света! В одной только ацтекской Мексике из 5-6 млн. жителей в живых после испанского завоевания осталось лишь около 200 тыс.» [5].

-116-

Книга Стэннарда изобилуя подробностями в высшей степени бесчеловечного, жестокого, безжалостного, подлого и циничного отношения европейских колонизаторов Америки к её коренным жителям, «буквально» сочится кровью индейцев. Не знаю как сейчас, в начале XXI века, но ещё в XX веке, правительство США официально платило 3 доллара за скальп индейца. А в Канаде, ещё только в начале XXI века собирались отменить закон о выплате вознаграждения за скальп индейца:

«Правительство канадской провинции Нова-Скотия (Nova Scotia – Новая Шотландия – В.К.) попросило Оттаву подтвердить, что принятый её губернатором 1756 году закон больше не имеет силы. По словам представителя правительства страны, в 2000 году канадские законы запрещают вещи вроде награды за скальпы убитых людей. Однако принятая в XVIII веке норма до сих пор не отменена, а для её упразднения требуется распоряжение федерального правительства» [6].

Приводимые Стэннардом зверства колонистов Нового Света практиковались до недавнего времени, – не исключено, что практикуется и сегодня, ибо творившие их народы как то: англичане, голландцы, греки, испанцы, итальянцы, немцы, португальцы, французы – мало того, что никуда не делись и, по мере возможности, продолжают бесчинствовать, так ещё из них, на захваченной ими территории Нового Света, сформировались новые народы, среди которых наиболее близки к ним по духу грабежа и насилия: американцы (жители США) и канадцы. Вдобавок, к числу народов зиждящих своё благосостояние на нужде других, следует причислить японцев, явивших миру свой звериный оскал используя против соседних стран и народов химическое и бактериологическое оружие, с целью захвата их территории и имущества, как до, так и во время Второй Мировой войны. Развязанные ими, – теми, кто уверен в том, что геноцид, холокост, рабовладение, кровавые собаки, скальпирование, концлагерь, газовая камера, атомная бомбардировка, выжигание напалмом, отравления ядохимикатами, удушение газом, заражение болезнями и прочее есть способы и средства дарованные им богом и природой ради их обогащения, – в XX веке и начале XXI века две Мировые войны и десятки региональных войн, например в Корее, во Вьетнаме, в Ираке, в Югославии, в Ливии, в Сирии и так далее, унёсших жизни свыше ста миллионов людей, без учёта последствий от использованного ими атомного, химического и бактериологического оружия, не дают усомниться в справедливости вышесказанного.

Таково истинное лицо охочих до чужого добра проповедников человеколюбия, демократии и свободы.

Абсолютное большинство переселенцев из Европы, отправившихся вслед за Колумбом захватывать, как они считали – дармовое богатство Нового Света, не было отягощено ни моралью, ни нравственностью. Часть из них бежала в Америку от местного правосудия, другая – снаряжённая европейскими спонсорами, главным образом состоявшими из желавших опередить друг друга лидеров европейских государств. Прибыв на место, и те и другие сошлись в необходимости порабощения и истребления коренного населения Америки, чем и не замедлили заняться вплотную.

Рабовладельческий Рим мог бы позавидовать предприимчивости своих бледнолицых братьев (не только по крови, но и по духу) за несколько десятилетий уничтоживших львиную часть коренного населения Америки. Но и он не остался в стороне от семьи народов поражённых высшей степенью аморальности и безнравственности своего времени. Его достижение – триумф рабовладельческого мира древности – гладиаторские бои: бои рабов и военнопленных между собой, друг с другом или с животными, в различных сочетаниях, вплоть до гибели одного из участников или группы участников, при коллективном бое. В случае отказа от боя, неминуемая смерть, как инструмент утилизации не нужной вещи. Знатные римляне устраивали кровавое месиво по любому поводу: праздник, день рождения, рождение ребёнка, вступление в должность, встреча гостя, плохое настроение, хорошее

-117-

настроение и т.д. Всякий рабовладелец (иногда несколько рабовладельцев), устраивавший гладиаторские бои стремился затмить своих предшественников и по количеству участников (например, при Гордиане III ежемесячно проводились гладиаторские бои с участием до 500 пар гладиаторов) и, в особенности, по кровопролитию. Вырывание сердца, выгрызание печени, наворачивание кишок на руку, обгладывание костей даже не убитого, а ещё полуживого человека – вот лишь небольшая толика зрелищ древних римлян, уютно устроившихся с попкорном своего времени на трибунах амфитеатра, имевшего места быть не только в крупных городах Римской империи, а почти в каждом, мало-мальски значимом провинциальном городишке.

Ограничением количества гладиаторских боёв служило наличие пушечного мяса. То было поистине вседемосной забавой. Наиболее могущественные рабовладельцы устраивали гладиаторские бои в амфитеатрах вмещающих десятки, а то и сотни тысяч зрителей. К сожалению, история не сохранила обширные деревянные постройки амфитеатров времён правления Древним Римом от Цезаря до Вителия. Но и дошедшие до нас туфные развалины амфитеатра Флавиев в Риме, вмещавшего около 50000 тысяч алчущих крови зрителей, красноречиво свидетельствуют о размахе падения морали и нравственности древних римлян.

Полагаю, нет надобности утомлять читателя примерами аморальности и безнравственности общественного сознания рабовладельческих обществ. Желающие окунуться в них с головой, могут это сделать самостоятельно. Со своей стороны, в качестве нового источника выявления примата общественного сознания над материальным – в марксистском понимании – бытием, укажу на развернувшуюся на наших глазах недавнюю историю нацисткой Германии. Какие производительные силы, которых не было у народов других стран, побудили немцев осознать себя истинными арийцами, уверовать в своё превосходство и свою исключительность, а затем истреблять другие народы по цвету кожи, разрезу глаз, языку, размеру черепной коробки и другим отличительным признакам? Какое материальное – в марксистском понимании – бытие, которого не было у народов других стран, способствовало утверждению нацизма в Германии в качестве идеологии и движущей силы общественного производства? Не бытие ли общественного сознания, сдобренное национал-социалистическими идеями, явило миру нацистскую Германию?

Ещё одним слабым звеном марксистского материалистического понимания истории является выведение сознания из производства. Вершина научной мысли отечественных учёных-обществоведов мастерски «развивающих творческое наследие основоположников марксизма», усердно «восстанавливающих живой смысл их суждений о природе, человеке и обществе»; виртуозно использующих «приём умелого обращения с «противоположностями», выхода из ситуаций, казавшихся тупиковыми», – отражена в философском словаре, являющимся справочным изданием не только содержащим свод важнейших, общепринятых и животрепещущих сведений по философии, но и отражающим уровень развития философской мысли текущего времени:

«Возникшее общественное производство обусловило появление сознания и речи, сформировало тело человека» [7, с. 26-27].

Стало быть, вначале было общество, в котором возникло общественное производство, потом появились сознание и речь, и в последнюю очередь сформировалось тело человека? Всесилия коммунистов уже нет, а эта чушь до сих пор выдаётся за академическую мысль. И не только сторонниками марксистского материалистического понимания истории.

Бесспорно, производство способствует развитию сознания. Но это не значит, что человек придаток производства. В ходе производства, – будь хоть физического, хоть умственного, – человек (неважно: практически или теоретически) воплощает в жизнь

-118-

продукты деятельности своего сознания выработанного им до начала производства необходимой ему вещи.

Люди первичны, а осуществляемое ими производство вторично. Не способ производства материальной жизни обуславливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще, а социальный, политический и духовный процессы жизни вообще обуславливают способ производства материальной жизни. Производство есть исторически определённый способ добывания людьми благ для удовлетворения своих потребностей. Не производство удовлетворяет потребности людей, а люди удовлетворяют свои потребности посредством производства, исторически обусловленного их социальными, политическими и духовными процессами жизни вообще. Маркс и Энгельс в своих рассуждениях не единожды проходили мимо данной истины. Очередной раз она топится Марксом в пучине производства на страницах первого тома «Капитала»:

«Такую же важность, какую строение останков костей имеет для изучения организации исчезнувших животных видов, останки средств труда имеют для изучения исчезнувших общественно-экономических формаций. Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда. Средства труда не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд» [1, т. 23, с. 191].

Выводя из важности останков костей для изучения организации исчезнувших животных видов, важность останков средств труда для изучения исчезнувших общественно-экономических формаций, Маркс абсолютно не ведал, что останки костей имеют важное значение лишь для изучения телесной организации исчезнувших животных видов, и не пригодны для изучения их жизнедеятельности; что останки средств труда имеют важное значение лишь для изучения элементов материального производства исчезнувших общественно-экономических формаций, и не пригодны для изучения элементов духовного производства исчезнувших общественно-экономических формаций; что останки средств труда, как совокупность вещественных элементов использованных человеком для воздействия на предмет труда, не пригодны в качестве показателя тех общественных отношений, при которых совершался труд.

Жаль, что отделив сознание от бытия, основоположники марксизма, погнавшись за приматом последнего над первым, не сумели привести свою мысль к:

«Итак, дело обстоит следующим образом: определённые индивиды при определённых производственных отношениях вступают в определённую производственную деятельность».

Останки средств труда не только далёкого прошлого, но и близкого настоящего не пригодны для изучения чувств, мыслей, идей и прочих составляющих, обеспечивавших функционирование исчезнувшей цивилизации. Если даже нам удастся получить из глубины веков все останки средств труда индейцев майя до уничтожения их цивилизации европейской нечистью, то и тогда нам не достичь истинного понимания феномена духовности, лежавшего в основе их жизнедеятельности.

Духовность исчезнувшей цивилизации нельзя изучить по останкам её средств труда. Носитель духовности – человек, общество – её хранитель. Эволюция человечества предстаёт как переход от одной стадии развития духовности к другой, где знания потерявшие значение жизненной необходимости, будучи закодированы теплятся в мифах, сказках, легендах и других жанрах народного творчества. Отсутствие связи времён, преемственности поколений – корень амнезии общественного сознания, утраты духовности прошлого. Тогда можно сколь угодно и как угодно рассматривать, например, египетские пирамиды, но никогда не понять духовные скрепы общества построившего их. Именно утрата нами сути жизненных

-119-

сил египтян времён фараонов, тормозит наше уяснение того: кем, как и зачем строились эти пирамиды? Их историческая реконструкция на базе имеющейся духовности, обуславливающей современное развитие человечества, бессильна ответить на поставленные вопросы.

О рабстве, в отличие от цивилизации майя или Древних египтян, нет недостатка в информации. Запад – Европа совместно с США и Канадой – пуповиной связан с ним. Оттого и навязываемые Западом по всему миру идеалы и ценности несут на себе печать насилия и эксплуатации. В этом основа признания им рабства и колониальной зависимости уделом других стран и народов, что наиболее полно выразилось в эпоху великих географических открытий.

Иное дело, что информация о рабстве в Древней Греции и Древнем Риме служит фоном героизации и наукаизации древних греков и римлян (к США это не относится, поскольку там не было ничего: ни героического, ни научного). Из-за ложного пафоса героичности и учёности древних греков и римлян, культивируемого европоцентристами, даже суровые бородачи в лице матёрых материалистов, будучи истинными европейцами, – в прямую противоположность немецкой философии, спускавшейся с неба на землю, поднимавшиеся с земли на небо, т.е. исходившие не из того, что люди говорят, воображают, представляют себе, и не из существующих только на словах, мыслимых, воображаемых, представляемых людей, чтобы от них прийти к подлинной истории, а исходившие из действительного жизненного процесса действительных людей, чтобы от них прийти к подлинной истории, – оказались вынуждены склонить голову перед рабством, признав в нём всеобщую и непреходящую ценность человечества. Слабым оправданием им может служить их предвзятость и низкая осведомлённость о достижениях народов не тронутых рабством в качестве государственной идеологии и движущей силы общественного производства. Вопреки навязыванию Запада, нам, – творцам и очевидцам истории того, как не знавшие рабства советские люди: первыми в мире неоднократно запустили и космические спутники Земли, и космические корабли, и пилотируемые космические корабли с человеком на борту, осуществили несколько выходов человека в открытый космос, овладели ядерной энергией (именно овладели, поставив её на службу человека создав атомные ледоколы и электростанции, тогда как США дальше изготовления неуправляемой атомной бомбы не сумели продвинуться), – не пристало вторить им, возносить рабство.

Рабство – зло! Исключительно поэтому большинство стран и народов не стремилось к нему в прошлом, и не стремится в настоящем. Отсюда, во избежание его в будущем, необходимость выявления того, как и почему за всю историю человечества лишь народы трёх государств: Древней Греции, Древнего Рима и новоявленных США, – сделали рабство государственной идеологией и движущей силой общественного производства. Впрочем, отчасти, выше уже говорилось об этом. Ниже – будет сказано обстоятельнее.

Начну с того, что человек – социальное (общественное) животное. Социальность человека не в факте его жизни в коллективе сородичей, и уж тем более не в факте его трудовой деятельности или участия в общественном производстве, а в его существовании в культурном поле, в системе духовного бытия своих сородичей. Человеческий ребёнок не может стать полноценным членом общества, если он, до окончания периода восприимчивости, развивался без усвоения установлённых в обществе определённых знаний, норм, идеалов и ценностей – феномен маугли. Это, во-первых. Во-вторых, человеческий ребёнок став полноценным членом общества, не может вне общества сполна ни использовать свои знания, ни, тем более, приумножить их столь же эффективно, как если бы он это делал в контакте с себе подобными индивидами – феномен Робинзона. Очевидно, что покрывало Изиды держится на обществе.

Что же такое общество?

-120-

«Общество – совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей... Становление общества – длительный процесс, длившийся несколько миллионов лет и завершившийся несколько десятков тысяч лет назад. Решающим фактором возникновения общества стал труд. «Что же такое общество, какова бы ни была его форма? – ставил вопрос Маркс и отвечал: – Продукт взаимодействия людей» [1, т. 27, с. 402]. Общество – не просто совокупность людей. В одно целое их объединяет человеческая деятельность в различных её видах, и, прежде всего, материально-производственная» [7, с. 312].

По различным научным источникам возраст Человека разумного варьируется в пределах 50-40 тысяч лет. Тогда, коли верно, что:

«Общество – совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей» (см. выше), – то должно быть верно и то, что:

«Становление общества – длительный процесс, длившийся несколько миллионов лет и завершившийся несколько десятков тысяч лет назад» (см. выше).

Кто те существа, благодаря совокупности исторически сложившихся форм совместной деятельности которых, длившейся несколько миллионов лет, завершилось становление общества несколько десятков тысяч лет назад?

Откуда это недоразумение? От, опять-таки, марксистского материалистического понимания истории, сдобренного изысками отечественных учёных-обществоведов, добытыми ими в результате виртуозного использования «приёма умелого обращения с «противоположностями», выхода из ситуаций, казавшихся тупиковыми», мастерского «развития творческого наследия основоположников марксизма», усердного «восстановления живого смысла их суждений о природе, человеке и обществе».

Конечно, при анализе сказанного Марксом об обществе, можно было обойтись и без посредников, обратившись к первоисточнику – к письму Маркса Анненкову от 28 декабря 1846 г., но тогда, мне пришлось бы доказывать знакомство и согласие отечественных учёных-обществоведов с марксовым определением общества, ради промежуточного вывода об их несостоятельности не то, что разжевать, но даже проглотить разжёванное Марксом, т.е. сделать соответствующие выводы, из сказанного им.

Итак, общество есть совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей – продукт взаимодействия людей. Впервые эта мысль (многократно и в несколько иных формулировках) была высказана Марксом и Энгельсом ещё в «Немецкой идеологии» [1, т. 3, с. 19, 24, 28, 35]. В последствие, они не раз возвращались к ней. В «Нищете философии», Маркс, в частности, говорит:

«Приобретая новые производительные силы, люди изменяют свой способ производства, а с изменением способа производства, способа обеспечения своей жизни – они изменяют все свои общественные отношения. Ручная мельница даёт вам общество с сюзереном во главе, паровая мельница – общество с промышленным капиталом.

Те же самые люди, которые устанавливают общественные отношения соответственно развития их материального производства, создают так же принципы, идеи и категории соответственно своим общественным отношениям» [1, т. 4, с. 133].

Позднее, в работе «Наёмный труд и капитал», Маркс, относительно интересующего нас, читатель, вопроса, говорит следующее:

«Чтобы производить, люди вступают в определённые связи и отношения, и только в рамках этих общественных связей и отношений существует их отношение к природе* (* В издании 1891 г. {под редакцией Энгельса – В.К.} вместо слов «отношение к природе» напечатано: «воздействие на природу». Ред.), имеет место производство. В зависимости от характера средств производства эти общественные отношения, в которые вступают производители друг к другу,

-121-

условия, при которых они обмениваются своей деятельностью и участвуют в совокупном производстве, будут, конечно, различны...

Итак, общественные отношения, при которых производят индивиды, общественные производственные отношения, изменяются, преобразуются с изменением и развитием материальных средств производства, производительных сил. Производственные отношения в своей совокупности образуют то, что называют общественными отношениями, обществом, и притом образуют общество, находящееся на определённой ступени исторического развития, общества с своеобразным отличительным характером. Античное общество, феодальное общество, буржуазное общество представляют собой такие совокупности производственных отношений, из которых каждая вместе с тем знаменует собой особую ступень в историческом развитии человечества» [1, т. 6, с. 441-442].

Люди, как верно замечено Марксом, для совместной деятельности и взаимного обмена своей деятельностью, вступают в определённые связи и отношения, и только в рамках этих общественных связей и отношений существует их совместное воздействие на природу, имеет место их совместное производство. Люди не могут совместно производить, не соединяясь известным образом. Остаётся сожалеть, глядя на арабески Маркса и Энгельса по выведению общественных связей и отношений из производства, и досадовать, что их последователи и сторонники, слепо следуя им, вырастили целый букет недоразумений и нелепостей, выдаваемых ими за научный вклад в развитие марксизма-ленинизма. Утверждение авторов «Введения в философию:

«Социальное невозможно без производства. Только там, где существует производство (постоянно возобновляющийся процесс труда), может иметь место общество – социокультурное объединение людей. Оно образуется и воссоздаётся, поскольку совершается процесс, «в котором человек своей собственной деятельностью регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 23, с. 188). Поэтому общественное существо есть обязательно существо производящее. Производство – не просто отличительный, но основополагающий признак Homo sapiens» [8], – из указанного букета недоразумений и нелепостей.

Чтобы осознать это, необходимо выяснить, что такое «производство», без которого по убеждению авторов «Введения в философию», во-первых, невозможно социальное; во-вторых, не может иметь место общество. Поскольку мельком брошенного ими: «производство (постоянно возобновляющийся процесс труда)» – явно недостаточно для раскрытия понятия «производство», обратимся, читатель, к «Философскому словарю». Открываем его на статье «Производство» и, находим здесь не букет, а букетище недоразумений и нелепостей различного направления и характера величиной с охапку. Вот лишь часть её:

«Производство – понятие, характеризующее специфически человеческий тип обмена веществ с природой – процесс активного преобразования людьми природы с целью создания необходимых материальных условий для своего существования. В отличие от животных, удовлетворяющих свои потребности с помощью того, что дано природой, человек производит всё, что необходимо ему для жизни, – пищу, одежду, жилище и т.д. ... Производство всегда носит общественный характер и потому, что люди не могут производить в одиночку, и потому, что, производя необходимые им средства к жизни, люди косвенным образом производят и свои общественные отношения, и самих себя как социальных субъектов со своими способностями и потребностями» [7, с. 368].

Интересно, кто создал материальные условия существования человека при его выходе из царства животных? Разве человек произвёл необходимые ему материальные условия существования как то: свет, воздух, вода и др., скажем Земля? Или эти вещи не нужны ему для жизни? И разве производство людьми пота, мочи или

-122-

кала, носит общественный характер (возможно, сказано резко, зато доходчиво)? А вдыхание и выдыхание ими воздуха, в процессе которого они производят углекислый газ и пары воды, тоже носят общественный характер? Разве животное не строит жилище, не готовит пищу, и т.д.? Скажем, пчёлы строят улей, а не заселяются в него, как в жильё данное природой, готовят мёд, а не едят его, как пищу данную природой, и т.д. Не вдаваясь в историю антропогенеза, замечу, что абсурдность содержания понятия «производство» коренится в признании труда, сознания и языка родовой сущностью человека, тогда как, в действительности, и труд, и сознание, и язык свойственны всем животным. Более того – не только животным [9].

Продолжение следует.

_______________________

Список литературы

1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е.

2. Кирсанов В.Н. Единороссы – новые народники, или Почему Ленин должен быть вынесен из Мавзолея. М.: Издательское содружество А. Богатых и Э. Ракитской, 2010. С. 290 // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://kirsanov-vn.narod.ru/AIN/narodnichestvo.htm/ (дата обращения: 10.01.2022 г.).

3. НазаретянА. Скальп с ушами. / «Огонек». № 32 от 01.09.2003.

4. Новикова И. Геноцид: от библейских времен до ХХ века. // [pravda.ru] [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.pravda.ru/world/50923-genocid/ (дата обращения: 09.01.2022).

5. Мальцев Владислав. "Индейская миссия" Американской Церкви. / Независимая Газета – Религии, 03-03-2010. № 4. С. 6; или // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.ng.ru/ng_religii/2010-03-03/6_indians.html/ (дата обращения:

09.01.2022).

6.  За скальпы индейцев больше платить не будут. // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://ms.deffi.lv/showtime/news/assorts/news/za-skalpy-indejcev-bolshe-platit-ne-budut.d?id=79455&all=true/ (дата обращения: 10.01.2022).

7.  Философский словарь / Под ред. И. Т.Фролова. 6-е изд., перераб. и доп. М.: Политиздат, 1991.

8.  Введение в философию. Учеб. для вузов. В 2 частях. Фролов И. Т., Араб-Оглы Э. А., Арефьева Г.С. и др. М.: Политиздат, 1989. С. 222-223.

9.  Кирсанов В.Н. Краткий курс истории антропогенеза, или Сущность и происхождение труда, сознания и языка. Изд. «000 «Палея-Мишин» совместно с ТОО «Палея-Свет»», 1999 г. с. 2. // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://kirsanov-vn.narod.ru/AIN/krat_kurs.htm/ (дата обращения: 10.01.2022).

-123-

КРИТИКА МАРКСИСТСКОГО МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ

(Продолжение, опубликовано в журнале «Проблемы науки» № 2 (70), 2022 г., начало в журнале «Проблемы науки» № 8 (67) и № 9 (68) 2021 г., № 1 (69) 2022 г.)

Общество в марксистском материалистическом понимании истории, как совокупность исторически сложившихся форм совместной деятельности людей, страдает тем недостатком, что выводится из производства.

Основоположники марксизма неоднократно касались вопроса об обществе. И всякий раз не глубоко, не системно. А потому они в одном месте, в частности в «Немецкой идеологии», форму общения обуславливают производственными силами:

«Форма общения, на всех существовавших до сих пор исторических ступенях обуславливаемая производственными силами и в свою очередь их обуславливающая, есть гражданское общество ... » [1, т. 3, с. 35].

В другом, как было показано ранее в цитате из «Наёмного труда и капитала», не мысля общественные отношения за рамками производственных отношений, выводят общество из производственных отношений:

«Производственные отношения в своей совокупности образуют то, что называют общественными отношениями, обществом, и притом образуют общество, находящееся на определённой ступени исторического развития, общество со своеобразным отличительным характером» (см. выше).

В третьем, в указанном выше письме Анненкову, Маркс, сам того не ведая, формально, даёт верное определение общества, но тут же искажает его суть, поскольку, как и Энгельс, будучи зациклен на экономической стороне вопроса, сводит взаимодействие людей исключительно к производству, и, тем самым, наполняет его ложным содержанием:

«Что же такое общество, какова бы ни была его форма? Продукт взаимодействия людей. Свободны ли люди в выборе той или иной общественной формы? Отнюдь нет. Возьмите определённую ступень развития производительных сил людей, и вы получите определённую форму обмена [commerce] и потребления. Возьмите определённую ступень развития производства, обмена и потребления, и вы получите определённый

-72-

общественный строй, определённую организацию семьи, сословий или классов, — словом, определённое гражданское общество. Возьмите определённое гражданское общество, и вы получите определённый политический строй, который является лишь официальным выражением гражданского общества» [1, т. 27, с. 402].

Что можно сказать по этому поводу? По большому счёту, выражение «общество – продукт взаимодействия людей» близко к истине. По маленькому – где взаимодействие людей сводится к их взаимной деятельности в процессе производства, как это делают основоположники марксизма и их ортодоксы – далеко. Исходя из этого, взамен термина «взаимодействие» в широком смысле, я использую термин «взаимосвязь» в узком смысле, в смысле взаимной связи между людьми в процессе их сотрудничества при совместной деятельности. К тому же, следует иметь в виду, что, в целом, общество не может быть продуктом одноразового или одновидового ни взаимодействия, ни взаимосвязи людей. Скажем, ни полового взаимодействия, ни половой взаимосвязи не достаточно для формирования, а, тем более, функционирования общества. Таким образом, общество – продукт всеобщего взаимодействия (в широком смысле), всеобщей взаимосвязи (в узком смысле) людей.

Скопище людей без наличия взаимосвязи между ними относительно выработки, принятия и соблюдения устоев их совместной жизнедеятельности, не есть общество. Общество есть совокупность людей связанных между собой общественными отношениями. Общественное производство не суть общества. Суть общества – общественные отношения. Общественные отношения обуславливают общественное производство, а не наоборот. Общественное производство – одно из следствий взаимосвязи людей, результат их взаимного общения по поводу совместного производства и распределения материальных благ. Выводить общественные отношения из общественного производства – значить выводить причину из следствия.

И ещё. Производственные отношения людей связаны с их участием в совместном производстве. Совместное производство предполагает наличие у его участников определённых знаний. Но люди не получают знания (не путать с поведенческой реакцией

–         инстинктом) по наследству, генетически, а приобретают их в процессе жизнедеятельности в обществе:

«С рождения воспитываясь и взрослея в наличной природной и социальной среде, человек изначально осваивает окружающую действительность путём следования принятым здесь навыкам, приёмам, правилам и нормам активности» [2, с. 132-133].

Нельзя договариваться о совместном производстве той или иной вещи, без знания сторон о ней. Следовательно, прежде, чем люди начнут договариваться о совместном производстве они, как минимум, должны иметь представление – во-первых, о том, зачем, что и как будут производить, во-вторых, о правилах и нормах распределения продукта, который они намерены произвести – выработанное ими на основе имеющейся в обществе культуры: на основе исторически сложившегося образа жизни людей, включающего в себя ценности и нормы, верования и обряды, знания и умения, обычаи и установления, технику и технологии, способы мышления, деятельности, взаимодействия и коммуникации и т.д. [3].

Уяснение вышесказанного – ключ к пониманию формирования и функционирования общества. В том числе – рабовладельческого. Так вскроем же его, читатель, добытым нами ключом.

И что же мы видим? Мы видим как на заре становления первого в истории человечества рабовладельческого общества, в Восточной Европе, на юге Балканского полуострова и близлежащих ему островов, расползается тьма диких племён...

Шлиман и Эванс последовательно отодвинули греческую историю к началу 2-го тысячелетия до нашей эры. Благодаря их усилиям, направленным на поиск зёрен исторической правды в легендах, мифах и преданиях древних греков, не одна «сказка», рассказанная последними, оказалась «былью». Сделанные ими открытия в Трои, Микенах и Кноссе не оставили сомнения в существовании критской культуры в бассейне

-73-

Эгейского Моря в конце 3-го – начале 2-го тысячелетия до нашей эры. Вероятнее всего возраст критской культуры древнее, ибо самый низкий культурный слой, открытый на Крите, относится к концу 4-го – началу 3-го тысячелетия до нашей эры. Как бы то ни было, упоминания о начале 2-го тысячелетия до нашей эры вполне достаточно для обнаружения появившихся только что на исторической арене ахейцев – одних из древнейших предков современных греков.

Итак, ахейцы появились во владениях критян в начале 2-го тысячелетия до нашей эры в роли варваров. Завладев частью их территории, иначе говоря, выгнав из ряда насиженных мест заевшуюся критскую аристократию, ахейцы вскоре попали под влияние существовавшей там развитой критской культуры, расцвет которой приходится на начало второй половины 2-го тысячелетия до нашей эры, на, так называемый, «Золотой век» царя Миноса, век богатства и высокой культуры критян (критяне были хорошими умельцами ювелирного дела, инкрустирования оружия, шитья одежды, изготовления посуды и т.д., жили в городах-государствах, во главе которых стояли цари и жрецы).

За чуть менее чем тысячелетнюю историю, ведя непрерывные войны между собой и с соседями за новые земли и иные материальные ценности, ахейцы так и не создали что-либо стоящее, с точки зрения цивилизации. Около 1400 года до нашей эры, они напали на Крит и нанесли критской державе сокрушительное поражение, после чего она перестала существовать. Несколько раз пытались овладеть Троей и лишь вследствие десятилетней осады, около 1180 года до нашей эры, разрушили её навсегда. Дважды пытались захватить Египет и оба раза были разбиты.

Около 1100 года до нашей эры, ахейцы сошли с исторической арены под натиском дорийцев, новых варварских племён пришедших с севера.

С вторжением дорийцев на территорию Древней Греции, эгейский мир погрузился в глубокую ночь варварства. Они разрушили всё, что осталось от ахейцев, включая их столицу Микены. Лакония (Лаконика), по преданию, досталась сыновьям лаконского царя Аристодема из рода гераклидов, сделавших Спарту, выстроенную на новом месте, столицей своих владений. Спустя несколько столетий, к концу VIII – началу VII века до нашей эры, варварство в Древней Греции было возведено в степень, и человечество познало, что такое рабовладельческий способ производства.

Рассуждая о Древней Греции необходимо иметь в виду, что в древности не существовало государства «Греция». Словосочетание «Древняя Греция» обнимает множество мелких независимых территорий состоявших из одного города и его окрестностей, большей частью расположенных в границах ныне известного государства «Греция». То были города-государства (привожу по алфавиту, а не значению или времени образования): Афины, Коринф, Микены, Милет, Пилос, Спарта, Фивы и др. Об их величине можно судить по тому факту, что на территории современной Республики Татарстан легко могло вместиться около 30 (тридцати!) таких городов-государств как Афины. Экономической основой их существования являлось рабство коренного населения, вперемешку с войной – между собой и с соседями за пределами Древней Греции – служившей внешним источником получения материальных благ, ведшей, в зависимости от успеха или поражения, либо к усилению или ослаблению городов-государств, либо к уничтожению некоторых из них и появлению новых, с одной стороны, с другой – к смешению их народов.

Такова преамбула выявления того, какое бытие лежало в основе формирования рабовладельческого общества в Древней Греции.

Поскольку говорить о Древней Греции, как о едином государстве не приходится, постольку, читатель, обратим взоры на первого среди равных конгломерата древнегреческих городов-государств, каковым без сомнения является Спарта, незаслуженно отодвинутая Афинами на задворки истории. Тут и язва соперничества, и уязвлённое самолюбие, и то обстоятельство, что Афины – столица современной Греции.

Между тем, в древности, Спарта являлась могущественней, чем Афины, и до, и после становления последней в качестве одного из центров общественно-политической жизни

-74-

Древней Греции. Именно Спарте принадлежит титул первой столицы Древней Греции, поскольку она, создав Пелопоннесский союз, впервые в истории Древней Греции объединила под своим началом подавляющее большинство древнегреческих городов-государств. Существовавшая в Спарте демократическая форма правления, как её понимали жители Древней Греции, служила эталоном для многих. Не удивительно, что идеальную форму политической организации общества, Платон выводил не из государственного устройства Афины (гражданином которой он был, где преимущественно жил и творил), а из государственного устройства Спарты, сочетавшей в себе и власть монарха (царя), и власть аристократии (эфоров), и власть полноправных граждан, спартанцев, именуемых в различных источниках «спартиатами». Ему, жившему на территории Древней Греции в IV-III веках до нашей эры, было с чем сравнивать.

Выход Спарты на историческую арену относится ко времени Троянской войны. Как известно, со стороны Древней Греции в ней участвовала коалиция ахейских царей под главенством царя Микен Агамемнона, брата спартанского царя Менелая. А поводом к ней явилось похищение жены последнего, троянским царевичем Парисом. При гераклидах Спарта не только не ослабла, а укрепилась настолько, что стала играть ключевую роль в истории Древней Греции.

В Спарте, как и в других городах-государствах Древней Греции, принадлежность к клану завоевателей обеспечивала право собственности на завоёванную землю и право порабощения завоёванного народа. Яркий свет на жизнедеятельность спартанцев проливает самый ранний, известный в настоящее время, но, к сожалению, не дошедший до нас в оригинале, конституционный документ Древней Греции – «Законодательство Ликурга» (относящийся по одним источникам к IX, другим – VIII веку до нашей эры), господствовавший в Спарте в течение многих веков. Согласно ему, спартанцы, не занятые войной, всё своё свободное время должны были беседовать друг с другом, заниматься танцами, играть, охотиться, петь песни, делать гимнастические упражнения, обучаться военному искусству и т.д., с целью укрепления духа и тела. В дополнение к награбленному спартанцами, добытому ими в результате их набегов на соседние территории, производством средств существования для них занимались: в области земледелия – илоты (рабы считавшиеся собственностью спартанцев), в области ремесла и торговли – периэки, или, по другому, периеки, относительно свободные, но, как и илоты, совершенно бесправные в политической жизни Спарты. С той лишь разницей, что илоты были обременены повинностями в пользу спартанцев в значительно большей мере (до 50% от полученного ими урожая), чем периэки. При этом, ни один илот не являлся собственностью ни одного спартанца, т.к. илоты считались собственностью государства, а не отдельного лица.

Именно отсутствие в Спарте частнособственнического рабовладения делала эксплуатацию рабов в ней менее жестокой, чем в Афинах. Двадцать тысяч рабов (в большинстве своём ремесленников) перебежавших в 413 году до нашей эры от афинян к спартанцам на заключительном этапе Пелопоннесской войны, о которых повествует Фукидид [4], – тому порука.

На протяжении всей истории владычества Спарты, число спартанцев в разы уступало численности притесняемого ими населения, что явствует не столько из сказанного Плутархом:

«... Ликург, дабы изгнать наглость, зависть, злобу, роскошь и ещё более старые, ещё более грозные недуги государства — богатство и бедность, уговорил спартанцев объединить все земли, а затем поделить их заново и впредь хранить имущественное равенство, превосходства же искать в доблести, ибо нет меж людьми иного различия, иного первенства, нежели то, что устанавливается порицанием постыдному и похвалою прекрасному. Переходя от слов к делу, он разделил Лаконию между периэками, или, иначе говоря, жителями окрестных мест, на тридцать тысяч участков, а земли, относящиеся к самому городу Спарте, — на девять тысяч, по числу семей спартиатов. Некоторые пишут, что Ликург нарезал шесть тысяч наделов, а ещё три тысячи прибавил

-75-

впоследствии Полидор, другие — что оба роздали по четыре с половиной тысячи наделов. Каждый надел был такой величины, чтобы приносить по семидесяти медимнов ячменя на одного мужчину и по двенадцати на женщину и соразмерное количество жидких продуктов. Ликург полагал, что этого окажется достаточным для такого образа жизни, который сохранит его согражданам силы и здоровье, меж тем как иных потребностей у них быть не должно» [5, т. 1., с. 59], – сколько из множества других, более ранних высказываний древних греков, послуживших сведениями для него.

Ещё Аристотель, за несколько веков до Плутарха, рассуждая о благости для государства многолюдности населения, сообщал о численности спартанцев в количестве до десяти тысяч человек:

«При первых царях, говорят, права гражданства давались и негражданам, так что в то время, несмотря на продолжительные войны, малолюдства не было, а у спартиатов некогда было до десяти тысяч человек; так ли это или не так, но лучше, когда государство благодаря равномерно распределённой собственности изобилует людьми» [6, т. 4, с. 430].

Чтобы держать в узде многократно превосходящую массу коренного населения – периэков было в три раза, а илотов свыше десяти раз больше спартанцев (по различным источникам илотов было до 200 тысяч человек [7] и более) – спартанцы не только заботились о своём духе и теле, но и регулярно уничтожали её наиболее активную и передовую часть: либо используя на войне в качестве живого щита, либо вырезая втихомолку, чаще под покровом ночи. Последнее, в особенности практиковалось против илотов, как наиболее многочисленной и эксплуатируемой, а потому потенциально опасной для существования спартанцев, части спартанского общества. С усилением противостояния, репрессивные мероприятия спартанцев против илотов, изначально носившие свободный характер, принимают значение закона. И вот уже эфоры, вступая в должность, громогласно объявляют войну илотам, а из спартанской молодёжи учреждают криптии – карательные экспедиции, для разрежения илотов. То была своего рода инициация – обряд посвящения мальчиков-подростков в категорию взрослых мужчин. По словам Плутарха, криптия заключалась в следующем:

«Время от времени власти отправляли бродить по окрестностям молодых людей, считавшихся наиболее сообразительными, снабдив их только короткими мечами и самым необходимым запасом продовольствия. Днём они отдыхали, прячась по укромным уголкам, а ночью, покинув свои убежища, умерщвляли всех илотов, каких захватывали на дорогах. Нередко они обходили и поля, убивая самых крепких и сильных илотов. Фукидид в «Пелопоннесской войне» рассказывает, что спартанцы выбрали отличившихся особою храбростью илотов, и те, с венками на голове, словно готовясь получить свободу, посещали храм за храмом, но немного спустя все исчезли,— а бъто их более двух тысяч,— и ни тогда, ни впоследствии никто не мог сказать, как они погибли. Аристотель особо останавливается на том, что эфоры, принимая власть, первым делом объявляли войну илотам, дабы узаконить убийство последних» [5, т. 1, с. 74].

Должно быть существовал и механизм установления причастности того или иного спартанчика, участвовавшего в криптии, к умерщвлению того или иного илота. Не там ли берёт начало практика скальпирования, позже распространившаяся на индейцев Нового Света? Впрочем, это не важно. Важно, что такие мероприятия проводились...

Спартанцы не утруждали себя не только материальным производством, но и духовным. Даже там, где на территории Древней Греции общественно-политические и социально-экономические условия благоприятствовали развитию духовного производства, например в Афинах, даже там считалось постыдным делом вкладывать руки не только в производство средств существования, но и в изготовление статуи, и в написание сочинений и т.д. Это явление так укоренилось в сознании древних греков, что спустя сотни лет – 700-800 лет, если отталкиваться от вступления в силу Законодательства Ликурга, – Плутарх, живя в первом веке нашей эры, говорит о дошедшем сквозь века

-76-

пренебрежительном отношении соплеменников к духовному труду, как само собой разумеющемся, в высшей степени положительном явлении современности:

«Кто занимается лично низкими предметами, употребляя труд на дела бесполезные, тот этим свидетельствует о пренебрежении своём к добродетели. Ни один юноша, благородный и одарённый, посмотрев на Зевса в Писе, не пожелает сделаться Фидием, или, посмотрев на Геру в Аргосе — Поликлетом, а равно Анакреонтом, или Филемоном, или Архилохом, прельстившись их сочинениями: если произведение доставляет удовольствие, из этого ещё не следует, чтобы автор его заслуживал подражания. Поэтому даже и пользы не приносят зрителям такие предметы, которые не возбуждают в них рвения к подражанию и внутренней потребности, вызывающей желание и стремление к уподоблению. Но добродетель своими делами приводит людей тотчас же в такое настроение, что они в одно время и восхищаются делами её, и желают подражать совершившим их. В благах, посылаемых судьбою, нам приятно приобретение и пользование, а в благах, исходящих от добродетели, нам приятны действия. Первые мы хотим получать от других, вторые предпочитаем сами уделять другим» [5, т. 1, с. 197].

Чтобы осуществить рабство, извлечь пользу из захваченного населения, спартанцам не нужно было располагать вещами двоякого рода: во-первых, орудиями и предметами труда, а, во-вторых, средствами для его скудного содержания, – как то утверждал Энгельс. А как насчёт оружия, ведь они были вооружены мечами и т.д.; разве наличие орудия насилия не свидетельствует о первичности материального над духовным, – спросит, возможно, некий читатель, умудрённый Энгельсом. Конечно, нет, – отвечу я, опираясь на сказанное Марксом:

«Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил её в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально» (см. выше).

Прежде чем изготовить орудие насилия, спартанец мысленно создал его в своей голове. Таков ответ по Марксу, который остаётся непонятым учёными-обществоведами. Но я пойду дальше, и, скажу, что ещё до того как спартанец создал в своей голове орудие насилия, он мысленно осознал его необходимость.

А разве спартанец, сначала мысленно осознавший необходимость изготовления орудия насилия, потом создавший его в своей голове, т.е. идеально, а затем изготовивший его материально, не исходил из требования желудка?

Нет, не исходил. Даже дикарь, сначала мысленно осознавший необходимость изготовления копья для охоты на мамонта, потом создавший его в своей голове, т.е. идеально, а затем изготовивший его материально, – действовал не из требования желудка, а из требования сознания, ибо осознание голода есть отражение сознания. Человек хочет или не хочет есть исключительно в зависимости от наличия или отсутствия сигнала головного мозга. Стоит удалить участки мозга, генерирующие сигналы о необходимости наполнения или прекращения наполнения желудка, и самый голодный не будет хотеть есть, а самый сытый будет хотеть есть. Разумеется, сигналы головного мозга человека вырабатываются в теле человека. В этом смысле желудок первичен, как часть его тела, Не более того. В смысле формирования поведения человека, он вторичен. История знает немало примеров сознательного выбора людьми смерти, вместо жизни. Иногда в адских муках, например от зверских пыток в застенках немецкого Гестапо, когда слабое тело, уступая сильному духу, перестаёт биться от терзания палача. И не только. Можно умереть и вследствие добровольного отказа от еды. Принявшего такое решение никакое изобилие яств и никакой пустой желудок не отвадят от голодной смерти.

Любая сознательная деятельность человека начинается с основополагающего, первосущного сигнала его головного мозга, требующего безусловного исполнения.

-77-

Туманные образования в мозгу человека действительно являются продуктами его материального жизненного процесса, и они на самом деле могут быть установлены эмпирически. Но глубоко ошибочно считать, что их появление и проявление непременно связаны с материальными предпосылками указанными Марксом и Энгельсом.

С какими материальными предпосылками, о которых говорят основоположники марксизма и их ортодоксы, связана смерть Сократа? Только узколобые материалисты могут узреть предпосылки его смерти в вынесении ему судом смертного приговора. Будучи убеждён в несправедливости выдвинутых против него обвинений, он мог, по меньшей мере, четырежды избежать смерти: 1) явился на суд, хотя и намеренно был извещён своими врагами о готовящейся расправе над ним, которые не столько жаждали его крови, сколько надеялись, что узнав о выдвинутых против него обвинений и требования ему смерти в виде наказания, он, во избежание суда, удалится из Афин; 2) и 3) дважды выступал на суде с защитной речью, – во втором выступлении, по закону, обвиняемый, после признания его виновным, сам мог предложить суду ту меру наказания себе, которую он считает заслуживающим в собственных глазах, – и оба раза возбуждая против себя недовольство судей, плодил число своих противников; 4) не согласился на побег из тюрьмы после окончательного вынесения ему смертного приговора. Где тут материальные предпосылки в понимании Маркса и Энгельса и их ортодоксов? Разговоры о не боязни Сократом смерти из-за его усталости от жизни за 70 лет своего существования

–    в пользу бедных материалистов. Изрядно потрёпанное семидесятилетнее тело Сократа, возможно, и жаждало отдохновенья на «том свете». Но только не его душа – она была полна сил и энергии! Не случайно, в своём первом защитном слове, он просил судей дать ему возможность продолжить заниматься любимым делом – философией, за... казённый счёт. Чего боялся Сократ, так это осуждения его в предательстве исповедуемых им идей, принципов и идеалов. Бежать или просить снисхождения судей – означало для него признание своей вины и справедливости выдвинутых против него обвинений. Он принял яд из рук надзирателя уверенный в согласуемости своей философии со своим непротивлением незаслуженной смерти.

Человек появляется на исторической арене как новый вид высокоорганизованного животного там и тогда, где и когда животное начинает осуществлять свою жизнедеятельность максимально сознательно – минимально инстинктивно [2, с. 213]. Он есть материальный субстрат, формирующий поведенческий сигнал на самом высоком (из ныне доступном животным) уровне, невзирая на материальные предпосылки, о которых говорят основоположники марксизма и их ортодоксы.

Обосновавшиеся в Лаконии гераклиды жаждали успеха на новом месте не ради насыщения плоти, а насыщения духа. Уверовав в своё высокое происхождение, они считали себя вправе требовать от окружающих соответствующих почестей. А поскольку куда не кинь, всюду среди соплеменников одни гераклиды, то им ничего не оставалось, как ублажать свой дух неволя инородцев. То была повсеместная практика: во всех уголках Древней Греции завоеватели возводили свой род если не к богам, то к полубогам или, на худой конец, к легендарному герою, что служило им оправданием и обоснованием своего господства на захваченной ими местности. Вовсе неспроста Елена, «виновница» Троянской войны, по словам Аристотеля, восклицала у Феодекта:

«Меня, с обеих сторон происходящую от божественных предков, кто решился бы, назвать рабыней?» [6, т. 4., с. 385].

Значительность происхождения накладывала отпечаток на образ жизни завоевателей Древней Греции. Осознание высокородства не только формировало у них чувство вседозволенности и безнаказанности по отношению к другим, но и способствовало развитию благородства, справедливости, равенства, преданности, отзывчивости, сострадания, верности, и прочих положительных качеств, которыми изобилует история. Но мало кто знает, а ещё меньше тех, кто хочет, чтобы знали другие, что их добродетельность была направлена на них самих, а не на завоеванные ими народы; что они толковали о демократии, свободе и так далее безотносительно к завоёванным ими

-78-

народам, а применительно себя любимых: демократия для спартанцев, свобода для спартанцев, равенство для спартанцев, справедливость для спартанцев и т.д.

Становление рабовладельческого общества связано не с общественным производством, а с общественным сознанием, с воплощением в жизнь выработанного завоевателем понимания своего превосходства над завоёванным народом, понимания необходимости и возможности превращения завоёванного народа в объект насилия, эксплуатации. Не будучи связаны ни с культурой, ни с традицией, ни с образом жизни завоёванного народа, завоеватели сполна выплёскивали на него свои худшие качества. Именно поэтому рабства как государственного института не было там, где делами государства ведало коренное население, и было там, где коренное население не ведало делами государства. Свежий пример тому – рабство в США, организованное пришлым сбродом из Европы, откуда большинство бежало в Новый Свет от местного правосудия и в поисках лёгкой наживы.

Безвозмездное присвоение продукта чужого труда основано не на том, каково общественное производство, а на том, каково общественное сознание. Следовательно, рабовладельческий способ производства есть результат установления в обществе рабовладельческих отношений между завоевавшими и завоёванными людьми.

Одно дело захватить чужую территорию, ограбить коренное население и уйти, иное – захватить чужую территорию, ограбить коренное население, а затем, в течение многих лет эксплуатировать его. Шпаги здесь недостаточно. Ею можно завоевать и эксплуатировать завоёванный народ лишь в краткосрочном плане. В долгосрочном – она совершенно бесполезна. Чтобы эксплуатировать завоёванный народ в течение длительного времени, в обществе, состоящем из числа завоевавших и завоёванных людей, должны быть установлены такие отношения, при которых право первых повелевать и обязанность вторых повиноваться становятся непреложными. И они действительно были установлены в Древней Греции, Древнем Риме и в новоявленных США. Настолько твёрдо, что когда некий илот, оставшийся без внимания спартанца – своевременно не принявшего меры по его устранению, скажем, посредством внесения его в список неблагонадёжных и смутьянов, для криптии, обнаруживал себя негодованием в адрес существующего порядка вещей, то он частенько осуждался и выдавался спартанцам, своими же соплеменниками. Даже имея многократное превосходство в численности, порабощённое население Лаконии не очень-то стремилось к освобождению. В случае осознания порабощёнными неправомерности и ненормальности своего положения, они бы легко избавились от рабства. Спарта отнюдь не являлась концлагерем. При желании, порабощённые вполне могли вооружиться. Мало того, они получали оружие от поработителей, о чём свидетельствует Геродот, описывая построение греков в битве при Платеях:

«На правом крыле стояло 10000 лакедемонян, 5000 из них были спартиаты; прикрытием им служило 35ООО легковооруженных илотов, по 7 илотов около каждого спартанца» [8, с. 425-426].

10000 лакедемонян в повествовании Геродота это общая численность войск Лаконии. Коли 5000 из них спартанцы, то ещё 5000 являлись. периэками, которые, пусть и в меньшей степени, чем илоты, но угнетались спартанцами. Даже если бы периэки выступили не на стороне илотов, а на стороне спартанцев, то и тогда 3,5 чающих освобождения илота вполне могли и голыми руками загрызть одного противника своего освобождения. Тем более в походных условиях, или в суматохе боя. Но они этого не делали. Как не делали этого ни более 10 (десяти!) порабощённых супротив одного поработителя в Коринфе и Эгине соответственно (как было сказано выше и будет сказано ниже), ни более 20 (двадцати!) порабощённых супротив одного поработителя в Афинах, о чём можно судить по сказанному Энгельсом:

«Ко времени наивысшего расцвета Афин общее количество свободных граждан, включая женщин и детей, составляло приблизительно 90000 человек, а рабов обоего пола насчитывалось 365000 и состоявших под покровительством — чужеземцев и вольноотпущенников — 45000. На каждого взрослого гражданина мужского пола

-79-

приходилось, таким образом, по меньшей мере 18 рабов и свыше двух находившихся под покровительством...

** В Коринфе в эпоху расцвета города оно (число рабов – В.К.) доходило до 460000, в Эгине — до 470000, в обоих случаях в десять раз превышая численность свободных граждан» [1, т. 21, с. 119, 167].

Случалось, и не раз, что рабы активно выступали на стороне своих поработителей, например, защищая город от восставших собратьев. Бывало и такое, что в отсутствие поработителей порабощённые в течение многих лет, образно говоря, ходили с хомутом на шее и с уздечкой в руках – одни в поисках новых, другие в ожидании старых хозяев. Так, в 494 году до нашей эры, спартанцы нанесли аргосцам сокрушительное поражение. Множество аргосцев – числом шесть тысяч – были убиты, другие бежали из города, опасаясь штурма спартанцев. Но спартанцы в город не вошли из-за суеверия своего царя Клеомена, полагавшего – после сожжения спартанцами храма Аргоса – свершившимся пророчество оракула. Тогда опустевший от поработителей Аргос стал вотчиной рабов. Как свидетельствует Геродот о последствии того сражения:

«Аргос же настолько опустел, что рабы захватили там верховную власть и управляли всеми делами до тех пор, пока сыновья погибших не возмужали. Тогда они вновь отвоевали Аргос и изгнали рабов» [8, с. 298].

И дело вовсе не в храбрости и силе поработителей, или трусости и слабости порабощённых, а в неосознанности порабощёнными неправомерности и ненормальности своего положения, т.к. они были лишены понимания необходимости, а главное законности своего освобождения.

Кем и как были лишены порабощённые понимания необходимости, а главное законности своего освобождения?

Кем? Поработителями. Как? Установлением в государстве общественного сознания отвечающего интересам поработителей. Ибо, согласно верно замеченному, но неверно истолкованному основоположниками марксизма положению материалистического понимания истории:

«Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила.

Класс, имеющий в своём распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчинёнными господствующему классу. Господствующие мысли суть не что иное, как идеальное выражение господствующих материальных отношений, как выраженные в виде мыслей господствующие материальные отношения; следовательно, это — выражение тех отношений, которые и делают один этот класс господствующим, это, следовательно, мысли его господства. Индивиды, составляющие господствующий класс, обладают, между прочим, также и сознанием и, стало быть, мыслят; поскольку они господствуют именно как класс и определяют данную историческую эпоху во всём её объёме, они, само собой разумеется, делают это во всех её областях, значит господствуют также и как мыслящие, как производители мыслей, они регулируют производство и распределение мыслей своего времени; а это значит, что их мысли суть господствующие мысли эпохи» [1, т. 3, с. 45-46].

Неверно, что:

«.тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила» (см. выше).

Как неверно и то, что:

«Класс, имеющий в своём распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства... » (см. выше).

Какую господствующую материальную силу представляли собой гераклиды?

-80-

Если, исходя из мнения основоположников марксизма, под господствующей материальной силой имелось в виду превосходство завоевателей над завоёванным народом в вооружении, то нет никаких свидетельств об ожесточённом противостоянии гераклидов с коренными жителями Лаконии. Исторические данные говорят, с одной стороны, о вытеснении ахейцев дорийцами вне массового и активного участия местного населения, с другой, о постепенном распространении дорийцами своего господства над коренными жителями Лаконии. На это указывает и тот факт, что хотя гераклиды и обосновались в Лаконии в X-IX веках до нашей эры, история Спарты, как рабовладельческого государства, начинается с VIII-VII веков до нашей эры. К тому же, правление в Спарте двух царей, по одному из клана старых и новых завоевателей, наличие у коренных жителей Лаконии собственности, института семьи и т.д., не вяжутся с обращением в рабство аборигенов гераклидами: огнём и мечём.

Какими средствами материального производства располагали гераклиды при вторжении на полуостров?

Если, исходя из мнения основоположников марксизма, под средствами материального производства имелись в виду земля, плуг, мотыга, серп, лопата, включая продовольствие и прочее необходимое им, чтобы быть в состоянии извлечь пользу из коренных жителей Лаконии в качестве рабов, то гераклиды не принесли их с собой в Лаконию а обзавелись ими на месте.

Чем располагали гераклиды при установлении своего господства на захваченной ими территории, так это средствами духовного производства, продукты которого активно внедрялись ими в сознание завоёванного народа, вплоть до использования огня и меча – для вразумления непонятливых и усмирения несогласных.

Таким образом, класс, имеющий в своём распоряжении средства духовного производства, располагает вместе с тем и средствами материального производства. Смена классов происходит не потому, что сменился владелец материальной силы, средств материального производства, а потому и только потому, что сменился владелец духовной силы, средств духовного производства. Кто располагает духовной силой общества, средствами его духовного производства, тот располагает вместе с тем и его материальной силой, средствами его материального производства.

Не случайно, во все времена, власть имущие боятся не производства несогласными с ними дубинки, копья, шпаги, пистолета и т.д., вплоть до атомной бомбы, и вооружения ими, для их свержения, а боятся производства несогласными с ними идеи, и вооружения ею, для их свержения, ибо первая опасность грозит им гибелью относительно, вторая – абсолютно. Красноречивое тому доказательство: в прошлом – всевластие служителей культа, от шамана до Папы Римского, активно влиявших на судьбы народов, стран и континентов (достаточно вспомнить про «Папский меридиан» 1493 года, по которому Папа Римский Александр VI, издав Буллу, разделил мир на две части – между Испанией и Португалией, коими они владычествовали, каждая над своей половинкой мира, до 1 октября 1777 года [9]), в настоящем – всевластие средств массовой информации, по ложным основаниям организовавшим смену власти в большинстве современных государств устраивая цветные революции, направленные на удовлетворение корыстных интересов отдельных лиц, как внутри страны, так и, чаще всего, вовне, за которыми торчали уши Запада во главе с США и Англии. Так было в Советском Союзе, странах Варшавского договора, Иране, Ираке, Киргизии, Белоруссии, Казахстане, Армении, Молдавии, Египте, Китае, на Украине и т.д. Во многих из них – несколько раз, ввиду неудовлетворённости отдельных лиц, озабоченных корыстными интересами, как внутри страны, так и, чаще всего, вовне, за которыми торчали уши Запада во главе с США и Англии, достигнутым результатом. Скажем, в Армении, за десять лет, с 2008 по 2018 год – аж четырежды.

В свете вышесказанного несомненно, что господствующие материальные отношения суть не что иное, как идеальное выражение господствующих мыслей, как выраженные в виде материальных отношений господствующие мысли; следовательно, это – выражение

-81-

тех отношений, которые и делают один этот класс господствующим, это, следовательно, мысли его господства.

Безусловно верно, что:

«Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями... » (см. выше).

Как верно и то, что:

«. у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчинёнными господствующему классу» (см. выше).

И неверно, что:

«Индивиды, составляющие господствующий класс, обладают, между прочим, также и сознанием и, стало быть, мыслят; поскольку они господствуют именно как класс и определяют данную историческую эпоху во всём её объёме, они, само собой разумеется, делают это во всех её областях, значит господствуют также и как мыслящие, как производители мыслей, они регулируют производство и распределение мыслей своего времени; а это значит, что их мысли суть господствующие мысли эпохи» (см. выше).

Данный паралогизм основоположников марксизма от придания ими сознанию вторичности в жизнедеятельности человека. Будь они объективны и последовательны, то непременно бы установили из своего высказывания, что: индивиды, составляющие эксплуатируемый класс, не обладают, между прочим, также и сознанием и, стало быть, не мыслят, и, возможно, усомнились бы в своей правоте.

Не сделали этого и отечественные учёные-обществоведы. Отсюда и их вывод:

«Возникшее общественное производство обусловило появление сознания и речи, сформировало тело человека» (см. выше).

Геродот, приподнимая завесу столкновения рабов Аргоса с сыновьями своих хозяев после их возмужания, говорит:

«Некоторое время у аргосцев с изгнанниками-рабами были дружественные отношения. Затем к рабам пришёл прорицатель Клеандр, родом из Фигалии, в Аркадии. Этот человек убедил рабов напасть на своих господ. С тех пор началась у них долгая война, пока наконец аргосцы с трудом не одолели врага» [8, с. 298].

Центральное значение в формировании общественного сознания, в Древней Греции придавалось выработке, внедрению и поддержке основ рабовладения. И не только в Древней Греции. Это универсальное средство порабощения завоёванного народа, всех рабовладельцев. В Новое время оно активно использовалось рабовладельцами США. Да так искусно, что в отличие от рабовладельцев Древней Греции и Древнего Рима, которые стремясь быть достойными потомками «своих» божественных или героических предков, худо-бедно, хоть и в кругу равных себе, но всё-таки, старались вести высокоморальный и высоконравственный образ жизни, олицетворяя собой в глазах завоёванного народа идеал подражания (желавшего равняться на них не столько обилием яств и напитков на столе, пышным одеянием, убранством хижины, толщиной кошелька и т.д., то есть не столько материально, сколько духовно), личным примером воздействовали на сознание завоёванного народа, – лишённые всего этого рабовладельцы США воздействовали на сознание завоёванного народа опосредованно. Не имея в роду ни божественных, ни героических предков, а главное, не будучи отягощёнными добродетелью, они оправдывали своё господство над коренными жителями Америки и завозимыми из Африки неграми: словом божьим, – столетиями исповедовали рабство и уничтожали его противников, апеллируя к сказанному в собрании священных текстов христиан, к Библии.

Продолжение следует.

-82-

_______________________

Список литературы

1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е.

2. Кирсанов В.Н. Краткий курс истории антропогенеза, или Сущность и происхождение труда, сознания и языка. Изд. «000 «Палея-Мишин» совместно с ТОО «Палея-Свет»», 1999. // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://kirsanov- vn.narod.ru/AIN/krat_kurs.htm/ (дата обращения: 10.02.2022).

3. Культура / Большая российская энциклопедия // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://bigenc.ru/philosophy/text/2120919/ (дата обращения: 14.02.2022).

4. Фукидид. История. Ленинград. Изд. «Наука», 1981. С. 322.

5. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 3-х томах. Москва. Изд. Академии Наук СССР, 1961-1964.

6. Аристотель. Сочинения. В 4-х томах. М.: Мысль, 1976-1983 гг.

7. Илоты / Энциклопедия «Всемирная история» // [Электронный ресурс]. Режим доступа:

https://w.histrf.m/artides/artide/show/iloty_dr_ghriech_e_lotes_bukv_vziatyi_v_plien_voien nopliennyi/ (дата обращения: 21.01.2022).

8. Геродот. История в девяти книгах. Ленинград, Изд. «Наука», 1972.

9. Тордесильясский договор 1494 / Большая советская энциклопедия. Издание 3-е. Т. 26, Ч. 1. // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://bse.uaio.ru/BSE/2601.htm)/ (дата обращения: 10.02.2022).

-83-

КРИТИКА МАРКСИСТСКОГО МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ ИСТОРИИ

(Продолжение, опубликовано в журнале «Проблемы науки» № 3 (71), 2022 г., начало в журнале «Проблемы науки» № 8 (67) и № 9 (68) 2021 г., № 1 (69) и № 2 (70) 2022 г.)

Дабы не слыть голословным в части прорабовладельческой аргументации рабовладельцев США со ссылкой на Библию, отсылаю читателя к работе Ларри Моррисона «Религиозная защита американского рабства в период до 1830-х гг.» [1]. В высшей степени занимательная рабология, в которой он приводит доказательства сторонников рабовладения в США о необходимости и законности рабства, основанные на сказанном в Священном писании, где в качестве основного довода они выдвигали, во-первых, отсутствие в нём отрицания и порицания рабства Иисусом и его апостолами, во-вторых, наличие в нём санкционирования ими (Иисусом и его апостолами) покупки, продажи, дарения и завещания рабов, передачи в наследство и вечное владении рабами, закреплённое, в частности, в Левит 25:44-46 [2]. Как тут было разобраться индейцам и неграм США, ежели даже бледнолицые, осознавшие античеловечность рабства, оказались дезориентированы и деморализованы библейской проповедью в пользу рабства.

Архетип западного человека, как представителя хищнической цивилизации, никуда не делся. Хотя последнее рабовладельческое общество в мире и было ликвидировано, спустя, без малого, 400 лет оголтелого зверства европейских колонизаторов над индейцами и неграми на территории современных США, прорабовладельческие откровения Иисуса и его апостолов, идущие из глубины веков – со времён Древней Греции и Древнего Рима – остались в качестве благовестной проповеди, а значит, они вновь могут быть использованы, подняты на щит, сторонниками рабства, кои не столько ждут своего часа, сколько активно готовят общественное сознание западного общества к очередному принятию рабства в качестве всеобщей формы государственного устройства.

Организуясь в рабовладельческие общества, создав мировую колониальную систему, Североатлантический альянс (НАТО), Европейский Союз (ЕС) и другие охранные организации своей хищнической цивилизации, Запад пребывал в неге, сдобренный наворованным богатством индейцев, иракцев, ливийцев, китайцев,

-104-

индийцев, вьетнамцев, египтян, нигерийцев, камерунцев, сирийцев, афганцев и других, не сумевших противостоять ему, народов. Нынче, он уже проел свои запасы, – накопленные им ранее во времена рабовладельческих обществ, военного разбоя и выжимания соков из колоний, – а новых взять неоткуда.

Последние 30 лет, Запад, при попустительстве России, грабил, в который уже раз, Ирак, Сирию, Ливию, Афганистан и другие слаборазвитые страны, по мере появления признаков роста благосостояния их народов, но так и не смог удовлетворить свои материальные потребности. Китай, Индия, Вьетнам и другие страны, которые он грабил около 500 лет, с недавних пор ему не по зубам. И не столько из-за распада колониальной системы или их усиления, сколько из-за заступничества России. Это в прошлом, сотни миллионов китайцев, индийцев, вьетнамцев и так далее, рабским трудом веками обеспечивали беззаботную жизнь десятков тысяч англичан, американцев, голландцев, немцев, французов, и прочих народов Запада, ведущих паразитический образ жизни (для наглядности достаточно указать на тот факт, что в первой половине XIX века, население самой многочисленной страны Запада того времени – Франции, не дотягивало до 30 млн. чел. [3], а население, так называемой тогда, владычицы морей и колоний – Великобритании – до 10 (десяти!) млн. чел. [4], тогда как, в то же время, численность населения одного Китая составляла около 430 млн. чел. [5], что в совокупности лишь только с численностью населения Индии, служила Западу кормовой базой (в смысле эксплуатации) в количестве свыше 700 миллионов безвозмездных человеко-трудодней ежедневно, на протяжении нескольких веков.

В настоящем, не то. Отсюда и агония Запада, сродни ломке наркомана. Не желая трудиться в поте лица ради своего благополучия, он всячески озабочен безвозмездным присвоением чужого добра. Любой ценой, вплоть до уничтожения своих священных коров, выдуманных им с целью придания легитимности награбленному им богатству, в виде права частной собственности и неприкосновенности частной собственности, – посредством незаконного ареста зарубежных активов Центрального банка России, а так же зарубежных счетов российских компаний и физических лиц [6]. На это обратил внимание и Президент России Путин, на «Совещании о мерах социально-экономической поддержки субъектов страны», призвав Запад не перекладывать свои социально-экономические трудности с больной головы на здоровую:

« "США и ЕС объявили самый настоящий дефолт по своим обязательствам перед Россией. Теперь каждый знает, что финансовые резервы могут быть попросту украдены", — сказал он (Путин – В.К.) в ходе совещания по мерам поддержки регионов.

Путин добавил, что западные страны в настоящее время пытаются убедить своих граждан в том, что их трудности являются результатом действий России и что они должны "из своего кошелька оплатить борьбу с мифической русской угрозой".

"Всё это ложь. А правда в том, что текущие проблемы, с которыми сталкиваются миллионы людей на Западе, стали результатом многолетних действий правящих элит ", – подчеркнул президент России» [7].

Но для прокорма миллиардного населения современного Запада этого мало. Для его почивания в ленной сытости, ему недостаточно выжимания соков из многократно обескровленных им народов, незаконного ареста зарубежных активов Центрального банка России и зарубежных счетов российских компаний и физических лиц. Поэтому, Запад, рыща по миру в поисках съестного и иных материальных благ, готов на использование любого оружия – будь то биологического, химического или атомного – если оно способствует ему поживиться на стороне. Не случайно, терпя очередное фиаско в противостоянии с Россией, – в развязанной им (на сей раз на территории фашизированной и нацифицированной его усилиями Украины, точно так же, как в

-105-

недавнем прошлом он фашизировал и нацифицировал Германию) очередной войне за её ресурсы: продовольствие, нефть, газ, никель, уран, и т.д., – Запад грозит начать Третью мировую войну [8].

Иными словами, Запад вновь вступил в противостояние с Россией потому, что, поиздержавшись, вновь хочет обогатиться за чужой счёт, ибо Россия, мало того, что сама не желает кормить его на халяву, так ещё и не даёт ему обирать слабых, до которых он желает дотянуться своей костлявой рукой.

Набирающая силу на Западе тенденция к пересмотру истории в сторону обеления нацизма и оправдания вообще всякого насилия ради своего благополучия – включая массовое истребление индейцев Нового Света, советских людей, евреев, и т.д.; к делению образования на образование для черни и на образование для элиты; к обесчеловечиванию морали под соусом борьбы за справедливость, равноправие, демократию, свободу и другие общечеловеческие ценности; к введению понятий «родитель номер один» и «родитель номер два» – вместо папа и мама, «человеческое молоко» и «молоко кормящего родителя» – вместо материнское молоко, «тело с вагиной» – вместо женщина, «тело с пенисом» – вместо мужчина, и так далее, – есть движение к рабовладелизму, к установлению рабства в качестве государственной идеологии и движущей силы общественного производства. И если этому не противостоять, то Запад, – в котором не перевелись ещё хищнические народы, с поющей осанну рабству Библией наперевес, организующие войны по всему миру любители дармовщины и охочие до чужого добра, – воссоздаст пройденное им по превращению человека в обезличенную вещь, в одушевлённую собственность, в не обладающее рассудком активное орудие, на более высоком уровне, где живые будут завидовать мёртвым.

Идеология Запада насквозь пропитана содомией и национализмом. Его любовь к гей-парадам и националистическим шествиям есть отражение зова предков в мирное время, инсталляция витализма древних греков и римлян, стоявших у истоков формирования западной цивилизации. Вот почему, на Западе, быть мужчиной или женщиной, значит быть изгоем; отстаивать традиционные ценности, значит совершить преступление. За доказательствами далеко ходить не надо. В то время как пишутся эти строки, на Западе сажают в тюрьму за фразу: «Брак – это союз между мужчиной и женщиной»:

«В Финляндии продолжается суд над бывшим министром внутренних дел страны, христианкой Пяйви Рясянен. Она и епископ Юхана Похьола обвиняются в "речи ненависти ".

Рясянен в Сети выразила традиционный христианский взгляд на брак и сексуальность. Она отмечала, что брак – это союз между мужчиной и женщиной. Кроме того, женщина цитировала Библию и называла гомосексуальные акты греховными.

В результате в отношении Рясянен, являющейся матерью пяти детей и бабушкой шести внуков, выдвинули уголовное обвинение. По делу о "речи ненависти" ей грозит два года в тюрьме или штраф.

Гособвинение по данному делу считает, что высказывания о традиционных ценностях человека "могли вызвать нетерпимость, презрение и ненависть к гомосексуалистам".

В свою очередь обвинение против епископа касается его решения опубликовать брошюру Рясянен "Мужчину и женщину он сотворил"» [9].

Угнетение и преследование сторонников традиционных ценностей, возвышение и поощрение секс меньшинств и извращенцев – путь к обществу выгуливающему человека на поводке, вместо собаки.

Запад – оплот секс меньшинств и извращенцев. Они заполонили органы государственной власти европейских государств, кишмя кишат среди депутатов, сенаторов, конгрессменов, мэров, губернаторов, бургомистров, министров и глав

-106-

правительств. Вот лишь некоторые из них: Гидо Вестервелле – вице-канцлер и глава МИД Германии, Клаус Воверайт – бургомистр Берлина (Германия), Марк Фоли – член Палаты представителей (конгрессмен) США, Ксавье Беттель – премьер-министр Люксембурга, Ерлинг Лае – глава городского совета Осло (Норвегия), Рой Эшберн – сенатор Калифорнии (США), Розарио Крочетта – губернатор Сицилии (Италия), Эрик Феннинг – министр сухопутных войск США, Амир Охана – депутат парламента Израиля, Бертран Деланоэ – мэр Парижа (Франция), Ана Брнабич – Премьер-министр Сербии, Дэвид Лоус – депутат Палаты общин и глава Казначейства Великобритании [10].

Неудивительно, что при таком положение дел на Западе, там женщины трансгендеры вроде Рэйчел Левин (бывший мужчина) становятся лауреатами премии «Женщина года» [11], активно участвуют в женских соревнованиях, лишая истинных женщин даже призрачных надежд на спортивные награды [12].

Ежели с бывшим министром внутренних дел Финляндии (ныне депутатом финского парламента) и епископом так расправляются на Западе, то можно себе представить, каким гонениям там подвергаются простые люди, вздумавшие обронить фразу: «Брак – это союз между мужчиной и женщиной». С ними беспощадно расправляются не только за то, что они сказали это, заикнулись или подумали об этом, а лишь за намерение подумать о том, чтобы сказать это или заикнуться об этом:

«Так, 10 февраля 2014 года, британец Ашфар получил три года лишения свободы за намерение убить Великобританского принца Гарри Уэльского. Надо сказать, Афшар легко отделался за своё намерение, т.к. сторона обвинения требовала приговорить его к десяти годам тюрьмы. Вероятно суд учёл тот факт, что он сам признался в своём намерение, придя в полицейский участок.

5апреля 20012 года, россиянин Виктор Бут получил 25 лет лишения свободы по подложному обвинению спецслужб США «за намерение продать оружие колумбийской группировке FARC». Брут тоже легко отделался, поскольку сторона обвинения требовала пожизненного заключения.

29 марта 2006 года, аналогичная участь постигла американца Ахмеда Омара Абу Али за, якобы, намерение создать ячейку «Аль-Кайды» на территории США, с целью убийства Президента США Буша. Итог судебного разбирательства таков: выяснилось, что ячейка не была создана, что покушение не было организовано, а Ахмед Омар Абу Али получил 30 лет тюремного заключения. Надо полагать и ему повезло, т.к. сторона обвинения требовала пожизненного заключения» [13].

Таковы очертания физиономии Запада на пути к формированию нового, четвёртого по счёту, рабовладельческого общества.

Поскольку новые хозяева Лаконии чистили себя под Гераклом, постольку они были высокого мнения о себе: мы самые сильные, мы самые красивые, мы самые умные и прочее в превосходных тонах. Такого же отношения к себе они требовали и от окружающих. Не хочу никого обижать, но пущую уверенность в своём величии они, видимо, испытывали на фоне завоёванного ими местного населения, как это делали их европейские собратья при колонизации Нового Света, считая индейцев недочеловеками:

«Уже в 16 в. (веке – В.К.) испанские завоеватели Америки для оправдания варварской жестокости по отношению к индейцам выдвинули «теорию» о неполноценности «краснокожих», которые были объявлены «низшей расой»» [14].

Итак, согласно ранее сказанному, завоевать одно, эксплуатировать завоёванное население – другое дело. Игрой мускулов и бряцанием оружия тут не обойтись. Всякое насилие, в особенности в форме грубой физической силы, сковывая сознание вызывает инстинктивное подчинение на короткое время. Вскоре сознание вырывается на волю и рождает дух освобождения. Поэтому, в ходе эксплуатации завоёванного народа, завоеватели всячески оглупляли его и прививали ему чувство

-107-

неполноценности, стремились к недопущению пробуждения его сознания. Действенной мерой здесь является формирование сознания завоёванного населения, ибо добровольное рабство долговечнее, крепче, надёжнее и эффективнее принудительного. Чем, собственно говоря, и занимались водители народов всех трёх рабовладельческих обществ.

Рабовладение как основа государственного устройства существовало более тысячи лет в Древней Греции и Древнем Риме, и около 400 лет в Новом Свете на территории современных США, не благодаря, выражаясь по Энгельсу, хлопчатобумажной или иной промышленности по изготовлению материальных благ, а исключительно в силу того, что завоеватели успешно внедряли в сознание завоёванного народа нужные им мысли, взгляды, ценности и идеалы. К сожалению, формат настоящей работы не позволяет осветить пропаганду и агитацию рабства во всех трёх рабовладельческих обществах. В связи с этим, выбирая между малыми и великими умами, занятыми на данном поприще, обратимся, читатель, к творчеству последних. И то не всех, а лишь двух равноапостольных идеологов рабства: Платона и Аристотеля.

Ранние глашатаи знания древних греков – Гомер, Гесиод и другие, не столько анализируют, сколько описывают рабство. Изображаемые ими сцены рабства наполнены дружелюбием и состраданием, нежели ненавистью, злобой и жестокостью по отношению к рабам. У них отсутствовало неприятие рабов в качестве людей второго сорта, они смотрели на рабство, как на временное явление, а на рабов, как на людей оступившихся, невинно пострадавших, или наказанных богами за прегрешение. Отсюда и сквозящая в их сочинениях мысль об относительности и временности рабства. О, как изменчива судьба, грозя всем участью раба, – звучат рефреном ранние древнегреческие эпосы. Тогда рабство ещё не было выделено в отдельную категорию, довлеющую в жизнедеятельности завоевателей, без чего они не могли обойтись. Судя по наставлениям Гесиода к ненасилию, добросовестному труду (в ряде мест он говорит о совместном труде с рабом), честному приобретению богатства, презрению безделья и т.д., в те времена рабский труд служил дополнителем, а не заменителем труда завоевателя:

«Слушайся голоса правды и думать забудь о насилье.

Ибо такой для людей установлен закон Громовержцем:

Звери, крылатые птицы и рыбы, пощады не зная,

Пусть поедают друг друга: сердца их не ведают правды.

Людям же правду Кронид даровал — высочайшее благо.

Если кто, истину зная, правдиво даёт показанья,

Счастье тому посылает Кронион широкоглядящий.

Кто ж в показаньях с намереньем лжёт и неправо клянётся,

Тот, справедливость разя, самого себя ранит жестоко.

Жалким, ничтожным у мужа такого бывает потомство;

А доброклятвенный муж и потомков оставит хороших.

С доброю целью тебе говорю я, о Перс безрассудный!

Зла натворить сколько хочешь — весьма немудреное дело.

Путь не тяжёлый ко злу, обитает оно недалеко.

Но добродетель от нас отделили бессмертные боги

Тягостным потом: крута, высока и длинна к ней дорога,

И трудновата вначале. Но если достигнешь вершины,

Легкой и ровною станет дорога, тяжёлая прежде.

Тот — наилучший меж всеми, кто всякое дело способен

Сам обсудить и заране предвидит, что выйдет из дела.

Чести достоин и тот, кто хорошим советам внимает.

Кто же не смыслит и сам ничего и чужого совета

К сердцу не хочет принять, — совсем человек бесполезный.

Помни всегда о завете моём и усердно работай,

-108-

Перс, о потомок богов, чтобы голод тебя ненавидел,

Чтобы Деметра в прекрасном венке неизменно любила

И наполняла амбары тебе всевозможным припасом.

Голод, тебе говорю я, всегдашний товарищ ленивца.

Боги и люди по праву на тех негодуют, кто праздно

Жизнь проживает, подобно безжальному трутню, который,

Сам не трудяся, работой питается пчел хлопотливых.

Так полюби же дела свои вовремя делать и с рвеньем —

Будут ломиться тогда у тебя от запасов амбары.

Труд человеку стада добывает и всякий достаток,

Если трудиться ты любишь, то будешь гораздо милее

Вечным богам, как и людям: бездельники всякому мерзки.

Нет никакого позора в работе: позорно безделье,

Если ты трудишься, скоро богатым, на зависть ленивцам,

Станешь. А вслед за богатством идут добродетель с почётом.

Хочешь бывалое счастье вернуть, так уж лучше работай,

Сердцем к чужому добру перестань безрассудно тянуться

И, как советую я, о своём пропитанье подумай.

Стыд нехороший повсюду сопутствует бедному мужу,

Стыд, от которого людям так много вреда, но и пользы.

Стыд — удел бедняка, а взоры богатого смелы.

Лучше добром богоданным владеть, чем захваченным силой.

Если богатство великое кто иль насильем добудет,

Или разбойным своим языком — как бывает нередко

С теми людьми, у которых стремлением жадным к корысти

Ум отуманен и вытеснен стыд из сердца бесстыдством, —

Боги легко человека такого унизят, разрушат

Дом, — и лишь краткое время он тешиться будет богатством.

То же случится и с тем, кто обидит просящих защиты» [15].

Люди той эпохи не видели в рабстве ничего зазорного, кроме неудобства для человека, ставшего рабом. По их всеобщему убеждению, никто не был застрахован от рабства. Угроза рабства висела над всеми, а потому, кто тайно, кто явно, сочувствовал рабу, как своему возможному несчастью. Будто в своё утешение они «низвергали» в рабство Аполлона, Ареса, Гефеста, Деметру, Посейдона, и других небожителей. Более всех досталось Гераклу, который, вероятно из-за того, что «являлся» полубогом, получеловеком, т.е. из-за своей близости к людям, сполна вкусил их горести: дважды становился рабом. Но не в образе безмозглого животного или не обладающего рассудком активного орудия, каким позднее трактуется раб в сочинениях Платона и Аристотеля, а в образе смелого, умного, своевольного и своенравного человека, способного совершать подвиги на уровне богов.

Понятие «рабство» в ныне принятом значение этого слова, – взамен добродушия и сострадания наполненное ненавистью, жестокостью, злобой, отвращением и презрением, – утвердилось, очевидно, в IV веке до нашей эры. Платон и Аристотель в своих сочинениях, открыто говорят о рабах, как о людях второго сорта по природе, как о бессознательных тварях и утварях. Очевидно, такое отношение к рабству, – сложившееся ко времени их творчества вследствие усиления противостояния рабовладельцев и рабов, вызванного ростом сознания последних, – явилось причиной, по которой они взялись за обоснование рабства с точки зрения науки. Если у Гесиода, с тех пор, как боги скрыли от людей тайну легкой жизни, труд по производству материальных благ становится неотъемлемой частью жизнедеятельности всех смертных, а у Ликурга – завоёванного народа, то у Платона и Аристотеля, он возлагается на умственно отсталых членов общества, к коим они относят всех, за исключением рабовладельцев. Согласно им, одни люди рождаются для властвования,

-109-

другие для подчинения: первые должны потреблять, вторые – производить потребляемые первыми жизненные средства. Отсюда и их неспособность создать идеальное общество (в форме государства у Платона, полиса – у Аристотеля) вне рабства. У обоих рабы – фундамент идеального общества, так как на них они возлагают заботу о хлебе насущном идеального человека. Что касается идеальности применительно к рабам, то согласно Платону и Аристотелю, она заключается в их количестве и качестве, в смысле достаточности и годности к труду на благо рабовладельца:

«Итак, – говорит Платон, завершая разговор о рабовладении – В.К., – мы допускаем, что граждане будут снабжены достаточным по мере сил количеством рабов, а качества рабов будут пригодны для помощи в любой работе» [16, т. 4, с. 229].

Для впитавших с молоком матери наставления Платона и Аристотеля о рабстве, где кроме всего прочего сказано:

«...Необходимость побуждает прежде всего сочетаться попарно тех, кто не может существовать друг без друга, — женщину и мужчину в целях продолжения потомства; и сочетание это обусловливается не сознательным решением, но зависит от естественного стремления, свойственного и остальным живым существам и растениям,— оставить после себя другое подобное себе существо. [Точно так же в целях взаимного самосохранения необходимо объединяться попарно существу], в силу своей природы властвующему, и существу, в силу своей природы подвластному. Первое благодаря своим умственным свойствам способно к предвидению, и потому оно уже по природе своей существо, властвующее и господствующее; второе, так как оно способно лишь своими физическими силами исполнять полученные указания, является существом подвластным и рабствующим. Поэтому и господину и рабу полезно одно и то же...

Для домохозяина собственность оказывается своего рода орудием для существования. И приобретение собственности требует массу орудий, причем раб – некая одушевленная собственность...

Кто по природе принадлежит не самому себе, а другому и при этом всё-таки человек, тот по своей природе раб. Человек же принадлежит другому в том случае, если он, оставаясь человеком, становится собственностью; последняя представляет собой орудие активное и отдельно существующее... Ведь властвование и подчинение не только необходимы, но и полезны, и прямо от рождения некоторые существа различаются [в том отношении, что одни из них как бы предназначены] к подчинению, другие – к властвованию...

Все те, кто в такой сильной степени отличается от других людей, в какой душа отличается от тела, а человек от животного (это бывает со всеми, чья деятельность заключается в применении физических сил, и это наилучшее, что они могут дать), те люди по своей природе – рабы; для них, как и для вышеуказанных существ, лучший удел – быть в подчинении у такой власти. Ведь раб по природе – тот, кто может принадлежать другому (потому он и принадлежит другому) и кто причастен к рассудку в такой мере, что способен понимать его приказания, но сам рассудком не обладает...

Природа желает, чтобы и физическая организация свободных людей отличалась от физической организации рабов: у последних тело мощное, пригодное для выполнения необходимых физических трудов; свободные же люди держатся прямо и не способны к выполнению подобного рода работ, зато они пригодны для политической жизни, а эта последняя разделяется у них на деятельность в военное и мирное время... Одни люди по природе свободны, другие – рабы, и этим последним быть рабами и полезно и справедливо» [17, т. 4, с. 377, 381, 382, 383, 384], – оставалось грамотно распорядиться своей одушевлённой собственностью, своим отдельно существующим, не обладающим рассудком активным орудием.

-110-

Впрочем, Платон и Аристотель не обошли вниманием и эту сторону рабовладения. К сожалению они не оставили подробную инструкцию (а может она не дошла до нас?) по эффективному использованию рабов. Например, с какой стороны и на каком расстоянии должен идти (или бежать?) раб с факелом в руке (держа его в правой или в левой руке?) и т.д., при сопровождении рабовладельца по улице в тёмное время суток? Или скажем, где в прихожей должен стоять раб с вытянутыми (а может согнутыми?) руками и растопыренными пальцами в виде крючков (а может со сжатыми кулаками?) и т.д., изображая вешалку? Но и дошедшего немало. Так, Платон, в качестве руководства по содержанию рабов в повиновение советует следующее:

«... Во-первых, чтобы рабы лучше подчинялись, они не должны быть между собой соотечественниками, а, напротив, должны по возможности больше разниться по языку; во-вторых, надо воспитывать рабов надлежащим образом, и не только ради них самих, но и ради своей собственной чести. Это воспитание заключается в том, чтобы не позволять себе никакой резкости в отношении к рабам и по возможности причинять им ещё меньше обид, нежели тем, кто нам равен. Ведь именно в отношениях с теми людьми, которых легко обидеть, и обнаруживается вполне, кто по природе, а не ради видимости чтит справедливость и подлинно ненавидит несправедливость. Итак, кто в своих привычках и действиях по отношению к рабам окажется незапятнанным нечестием и несправедливостью, тот будет самым достойным сеятелем на ниве добродетели. То же самое будет правильным сказать о господине, о тиране и о любом другом виде господства над более слабыми. Впрочем, должно наказывать рабов по справедливости и не изнеживать их, как свободных людей, увещаниями. Почти каждое обращение к рабу должно быть приказанием. Никоим образом и никогда не надо шутить с рабами — ни с женщинами, ни с мужчинами. Многие весьма безрассудно изнеживают рабов; этим они лишь делают более трудной их подчинённую жизнь, да и себе затрудняют управление ими» [16, т. 4, с. 229].

Платону вторит Аристотель:

«Если говорить о желательном порядке, то лучше всего, чтобы землепашцы были рабами. Они, однако, не должны принадлежать к одной народности (homo-phylon) и не должны обладать горячим темпераментом; именно при таких условиях они окажутся полезными для работы и нечего будет опасаться с их стороны каких-либо попыток к возмущению. Затем, на втором месте, они могут быть варварами-периеками, отличающимися теми же природными качествами. Из них проживающие на частновладельческой земле должны принадлежать частным владельцам, а те, которые живут на общей земле, должны быть общими. Как следует пользоваться рабами и почему правильнее всем рабам в виде награды подавать надежду на свободу, об этом мы скажем впоследствии» [17, т. 4, с. 608].

Систематическое обновление общества в результате гибели одних и рождения других людей, изначально таит угрозу низведения общественного сознания до исходного, дочеловеческого уровня. Главным препятствием на этом пути являются социальные институты. Они ответственны за формирование личности вообще, общественных отношений в частности. Чем выше уровень их развития, тем дальше отстоит человек от других животных. Чем ниже – тем ближе.

Идеологом выведения улучшенной человеческой породы, исповедуемого с Нового времени по наши дни под личинами: «евгеника», «расовая гигиена», «генетика», «генная инженерия» и др., является Платон, хотя, по большому счёту, им следовало назвать Ликурга. Но, как известно, его «Законодательство», по которому многие века жили спартанцы, в том числе умерщвляя новорожденных девочек (в случае увеличения их рождаемости относительно мальчиков) и вообще всех хилых и неполноценных младенцев по решению старейшин, а также упорядочивая половые и брачные связи – не имеется в оригинале. Зато есть сочинения Платона, где он толкует

-111-

о критериях количественного и качественного состава населения идеального государства. В интересующей нас, читатель, части, Платон, основываясь на практике выведения ценных пород птиц, охотничьих собак, лошадей и других домашних животных, говорит:

«Из того, в чём мы были согласны, вытекает, что лучшие мужчины должны большей частью соединяться с лучшими женщинами, а худшие, напротив, с самыми худшими и что потомство лучших мужчин и женщин следует воспитывать, а потомство худших — нет, раз наше стадо должно быть самым отборным. Но что это так делается, никто не должен знать, кроме самих правителей, чтобы не вносить ни малейшего разлада.

Надо будет установить законом какие-то празднества, на которых мы будем сводить вместе невест и женихов, надо учредить жертвоприношения и поручить нашим поэтам создавать песнопения, подходящие для заключаемых браков. А определить количество браков мы предоставим правителям, чтобы они по возможности сохраняли постоянное число мужчин, принимая в расчёт войны, болезни и т. д., и чтобы государство у нас по возможности не увеличивалось и не уменьшалось...

А жеребьёвку надо, я думаю, подстроить как-нибудь так, чтобы при каждом заключении брака человек из числа негодных винил бы во всём судьбу, а не правителей...

А юношей, отличившихся на войне или как-либо иначе, надо удостаивать почестей и наград и предоставлять им более широкую возможность сходиться с женщинами, чтобы под благовидным предлогом ими было зачато как можно больше младенцев.

Всё рождающееся потомство сразу же поступает в распоряжение особо для этого поставленных должностных лиц, всё равно мужчин или женщин или и тех и других,— ведь занятие должностей одинаково и для женщин, и для мужчин.

Взяв младенцев, родившихся от хороших родителей, эти лица отнесут их в ясли к кормилицам, живущим отдельно в какой-нибудь части города. А младенцев, родившихся от худших родителей или от родителей, обладающих телесными недостатками, они укроют, как положено, в недоступном, тайном месте (обрекут на гибель, умертвят – В.К.)...

Они позаботятся и о питании младенцев: матерей, чьи груди набухли молоком, они приведут в ясли, но всеми способами постараются сделать так, чтобы ни одна из них не могла опознать своего ребенка. Если материнского молока не хватит, они привлекут других женщин, у кого есть молоко, и позаботятся, чтобы те кормили грудью положенное время, а ночные бдения и прочие тягостные обязанности будут делом кормилиц и нянек...

Женщина пусть рожает государству начиная с двадцати лет и до сорока, а мужчина — после того, как у него пройдёт наилучшее время для бега: начиная с этих пор пусть производит он государству потомство вплоть до пятидесяти пяти лет...

Если же кто уже старше их или, напротив, моложе возьмётся за общественное дело рождения детей, мы признаем это неблагочестивым, несправедливым делом, ведь он произведёт для государства такого ребёнка, который, если это пройдёт незамеченным, будет зачат не под знаком жертвоприношений и молитв, в которых при каждом браке и жрицы, и жрецы, и всё целиком государство молятся о том, чтобы у хороших и полезных людей потомство было всегда ещё лучше и полезнее, а, напротив, под покровом мрака, как плод ужасной невоздержности.

Тот же самый закон пусть действует и в том случае, если кто из мужчин, ещё производящих потомство, коснётся женщины пусть и брачного возраста, но без разрешения правителя на их союз: мы скажем, что такой мужчина преподнёс государству незаконного ребёнка, так как не было обручения и освящения...

-112-

Когда же и женщины и мужчины выйдут из возраста, назначенного для произведения потомства, я думаю, мы предоставим мужчинам свободно сходиться с кем угодно, кроме дочери, матери, дочерей дочери и старших родственниц со стороны матери; женщинам же – со всеми, кроме сыновей, отца и их младших и старших родственников. Но хотя мы и разрешим все это, они должны особенно стараться, чтобы ни один младенец не появился на свет, а если уж они будут вынуждены к этому обстоятельствами и ребенок родится, пусть распорядятся с ним так, чтобы его не пришлось выращивать» [16, т. 3, с. 235-237].

Дальнейшее развитие платоновская идея по выведению улучшенной человеческой породы, – кстати, Платон исходил из понимания народа идеального государства, как одной, говоря на современном языке, нации, без учёта рабов, – получила в многонациональном государстве. Здесь было где развернуться. Одно дело блюсти чистоту всяких там «гераклидов», «аполлонов», «истинных арийцев», и прочих «голубых кровей», проводя среди них селекцию и сегрегацию, что входило в противоречие с объявлением их исключительными, высокородными и благородными,

и,      другое дело, блюсти чистоту всяких там «гераклидов», «аполлонов», «истинных арийцев» и прочих «голубых кровей», проводя среди них селекцию и сегрегацию, признавая другие народы неполноценными и дефектными.

Существенный импульс человеководству придали успехи в медицине, биологии, антропологии и генетике. В конце XIX – начале XX века, наибольшее распространение платоновская идея по выведению улучшенной человеческой породы, получила в Англии и США под названием «Евгеника», в качестве учения призванного бороться за чистоту и улучшение генофонда англосаксов. Его лидером являлся английский психолог и антрополог Ф. Гальтон. Озабоченный деградацией и вырождением англосаксов в результате их смешения с завоёванными ими народами в Европе и, в особенности, в США и Канаде, он, в 1869 году, изложил своё видение решения проблемы в книге: «Hereditary genius: an inquiry into its laws and consequences, London, «Macmillan and Co». Сокращённо: «Hereditary Genius» – «Наследственный гений». На руссом языке она вышла в 1875 году под названием «Наследственность таланта, её законы и последствия», вступительная глава которой начинается словами:

«В настоящей книге я намереваюсь показать, что природные способности человека являются у него путём унаследования при таких же точно ограничениях, как и внешняя форма и физические признаки во всём органическом мире. Следовательно, подобно тому как, несмотря на эти ограничения, с помощью тщательного подбора нетрудно получить такую породу лошадей или собак, в которой быстрота бега представляла бы качество не случайное, а постоянное, или добиться какого-либо иного результата в том же роде, – точно так же было бы делом вполне осуществимым произвести высоко-даровитую расу людей посредством соответственных браков в течение нескольких поколений» [18].

Гальтон и его единомышленники видели в евгенике науку призванную обеспечить англосаксам мировое господство. Исходя из этого, они намеревались внедрить её в национальное сознание в качестве новой религии, о чём было ими заявлено на собрании Социологического общества в Школе экономик Лондонского университета, 16 мая 1904 года:

«Она, – евгеника – В.К., – должна быть введена в национальное сознание, как новая религия» [19].

А единомышленников у Гальтона – грезящих расовым господством англосаксов – хватало. Английская верхушка того времени изобиловала ими. Некоторые из них приведены Нарочницкой со ссылкой на Римек:

«Разрушение центральных держав и русская пустыня создавали вакуум силы в огромном регионе, который должен был быть заполнен иным влиянием. Можно связать с появлением этой карты (речь о карте «будущей Европы», которую

-113-

поместил либеральный член парламента и издатель лондонского еженедельника «Truth» Генри Лабушер в рождественском номере 1890 года, в которой на месте России было написано: Пустыня, о чём сказано Нарочницкой чуть выше приведённого мной фрагмента её книги – В.К.) курс лекций некоего С. Харрисона в Лондонском клубе в 1893 году и слова его единомышленника С. Ледбитера, приводимые Р. Римек: «Будущая Европа в конечном счёте будет говорить на едином языке — английском». А это уже связывает подобные перспективы с идеями известной Анни Безант — основательницы современной теософии и вдохновительницы Е. Блаватской. А. Безант была частью окружения принца Уэльского, ставшего королём Эдуардом VII. По учению теософов, история Земли— это смена больших человеческих поколений — семи рас, осваивающих новый уровень космического Знания, а в тот момент формировалась шестая высшая раса, и, по мнению А. Безант, «в центре современного мирового царства белой расы будет находиться Англия» {Riemeck R. Mitteleuropa. Bilanzeines Jahrhunderts. Stuttgart, 1997, s. 30}» [20].

В 1907 году, первым человеческим сообществом, введшим евгенические законы, стали жители штата Индиана в США. В 1927 году Верховный суд США узаконил евгенику на всей территории США. Снятие скальпа с индейца или линчевание негра, как способа избавления от «неполноценного» человека, уступило место стерилизации. К приходу к власти Гитлера в Германии в 1933 году, идеей взращивания представителя нордической расы в образе белокожего голубоглазого блондина, активно руководствовались США и Англия. Переняв эту идею относительно Германии, немцы лишь сменили название расы на арийскую. В то время как они ещё только вынашивали планы утилизации людей по результатам замера их черепной коробки, цвету кожи, разрезу глаз и т.д., американцы вовсю утилизировали людей не только по внешним признакам, но и по Коэффициенту интеллекта – IQ. Например, в штате Северная Каролина, стерилизация делалась автоматически всем людям, чей IQ оказывался 70 баллов и ниже.

Поскольку тесты, используемые для выявления IQ, могли быть совершенно различными, ибо и на сегодняшний день нет стандартного теста IQ, постольку с его помощью всякого легко подвести под монастырь, ликвидировать соперника грязными методами, чего более чем достаточно у западных проповедников демократии и свободы, «демократично» и «свободно» избавить его от общества, а общество от него,

– чем, собственно говоря, и досель занимаются в США. Причём на самом высоком уровне – вплоть до Президента США, меряясь своим IQ для доказательства того, что он не слабоумный, – искренне полагая, что если он наберёт хотя бы на один балл больше своего оппонента, например два балла супротив одного балла у оппонента, то он не идиот, а гений, как это было в конце 2017 года:

«Дональд Трамп — глава Белого дома — полагает, что коэффициент его интеллекта (IQ) выше, чем у госсекретаря США Рекса Тиллерсона.

“Я думаю, это фейковая новость, что Тиллерсон однажды назвал меня „идиотом“, — цитирует американского лидера журнал Forbes. — Но если он действительно так сказал, то полагаю, нам нужно будет сравнить наш уровень IQ. И могу вам сказать, кто выиграет — я”» [21].

Дополнительно, усиленно поощрялась «добровольная» стерилизация среди неимущего населения, за что выплачивалась премия в размере 200 долларов. Очевидно, что по мере роста сознания коренного населения США и завезённых туда в качестве рабов жителей Африки, для обосновавшегося там европейского сброда колонизаторов Америки это было дешевле и безопаснее, чем охотиться за скальпом индейца или линчевать негра.

***

В завершение критики марксистского материалистического понимания истории акцентирую внимание читателя на следующем:

-114-

1. Материалистическое понимание истории не в признании материальности телесной организация человека, не в признании материальной обусловленности его деятельности, а в признании исторических процессов следствием влияния материальных сил.

2. Деятельность человека выше деятельности животных стоящих на эволюционной лестнице ниже него, и потому менее всего сводится к зависимости от жизненных средств. Чем человечней деятельность человека, тем ничтожнее её связь с материальными предпосылками, о которых говорят основоположники марксизма и их ортодоксы. Более того: истинно человеческая деятельность оказывается невозможна в рамках указанной ими материальной зависимости. Именно поэтому, деятельность человека основанная на таких понятиях как: вера, верность, добро, долг, зло, любовь, ненависть, патриотизм, преданность, честь и др., сопряжена с отрешением от материального, о котором говорят основоположники марксизма и их ортодоксы, где высшим проявлением торжества духа над телом является осознанный выбор человеком своей смерти.

3. Останки средств труда не пригодны для изучения исчезнувших общественно экономических формаций, поскольку не отражают общественные отношения вообще, не содержат информацию о взаимосвязи людей при их (средств труда) создании и использовании, в частности.

4. Какова взаимосвязь людей, такова и их социальная организация. Всякое общество, как исторически сложившаяся форма объединения людей, есть продукт общественных отношений, свойственных данному обществу. Применительно к рассмотренному выше рабовладельческому обществу – не рабовладельческое общественное производство формирует рабовладельческое общество, а рабовладельческие общественные отношения формируют рабовладельческое общество.

5. Анатомию общества надо искать не в сфере общественного производства, а в сфере общественных отношений. Не общественное производство конструирует социальность, а социальность конструирует общественное производство.

6. Выявление соответствия того или иного способа производства, тому или иному обществу, следует начинать с исследования присущих ему моральных, политических, правовых, философских и иных форм общественного сознания. У них есть история, у них есть развитие. Не будь они выработаны людьми в процессе их взаимосвязи между собой – не было бы общества; не будь они модернизированы – не было бы развития общества.

___________________________

Список литературы

1. Моррисон Ларри. Религиозная защита американского рабства в период до 1830-х гг. (The Religious Defense of American Slavery Before 1830. Larry R. Morrison) // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://theologian.msk.ru/history/459- religioznaya-zaschita-amerikanskogo-rabstva-v-period-do-1830-h-gg.html/      (датаобращения: 21.02.2022).

2.Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета в современном русском переводе / Под ред. М.П. Кулакова и М. М. Кулакова (Серия «Современная библеистика»). М.: Издательство ББИ, 2015 г., с. 209; или, см.: Библия (Синодальный перевод) // [Электронный ресурс] Режим доступа:https

://rozamira.nl/lib/biblev.html/

 (дата обращения: 15.03.2022).

3.Франция / Большая российская энциклопедия // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://bigenc.ru/geography/text/5613451?/ (дата обращения: 03.03.2022).

4.Великобритания / Большая российская энциклопедия // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://bigenc.ru/geography/text/4351848?/ (дата обращения:

03.03.2022).

-115-

5. Китай / Большая российская энциклопедия // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://bigenc.ru/geography/text/2068564?/ (дата обращения: 03.03.2022).

6. Заморозка активов из-за санкций: как это работает // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://pravo.ru/story/239715/ (дата обращения: 25.02.2022).

7. Путин: США и Евросоюз объявили дефолт по обязательствам перед Россией // [Электронный           ресурс].              Режим              доступа:https://regnum.ru/news/economy/3535386.html/ (дата обращения: 26.03.2022).

8. Президента США Байдена обвиняют в подготовке к III мировой войне // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://7info.ru/prezidenta-ssha-bajdena-obvinjajut-v-podgotovke-k-iii-mirovoj-vojne/ (дата обращения: 26.03.2022).

9. «Брак – это союз между мужчиной и женщиной»: за эту фразу христианку хотят посадить на два года // [Электронный ресурс] Режим доступа:https://tsargrad.tv/news/brak-jeto-sojuz-mezhdu-muzhchinoj-i-zhenshhinoj-za-jetu-frazu-hristianku-hotjat-posadit-na-2-goda_490581/ (дата обращения: 27.03.2022) (или, Финский депутат, которому грозит тюрьма после публикации в Твиттере библейского стиха, не признаёт себя виновным в начале судебного разбирательства // [Электронный ресурс] Режим доступа: https://www.catholicnewsagency.com/news/250198/finnish-mp-facmg-jail-after- tweeting-bible-verse-pleads-not-guilty-as-trial-begins/(дата обращения: 27.03.2022)).

10. Политики-геи: как они управляют городами и странами Запада // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://ruposters.ru/news/18-04-2017/gej-politiki-sovremennosti/ (дата обращения: 24.03.2022); Чиновники–геи: как выглядят однополые пары в мировой политике // [Электронный ресурс]. Режим доступа:https://www.cosmo.ru/stars/krupnim-planom/raduzhnye-chinovniki-samye-yarkie- odnopolye-pary-v-mirovoy-politike/ (дата обращения: 24.03.2022); 10 представителей ЛГБТ в мировой политике // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://parniplus.com/reviews/10-predstavitelej-lgbt-v-mirovoj-politike/ (дата обращения: 28.03.2022); В правительстве Великобритании разразился гей-скандал // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.wday.ru/seks-otnosheniya/novosty/vpravitelstve-velikobritanii-razrazilsya-gej-skan/    (дата обращения: 28.03.2022).

11. Анатолий Минкин. Трансгендер Рэйчел Левин стала лауреатом премии «Женщина года» издания USA Today, 15 марта 2022 // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://360tv.ru/news/mir/transgendera-

levin/?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop/ (дата обращения: 19.03.2022) (или Suzette Hackney. Rachel Levine is one of USA TODAY’s Women of the Year, 13 Mar. 2022 // [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.usatoday.com/in- depth/opinion/2022/03/13/rachel-levine-honoree-usa-today-women-of-the- year/6600134001/ (дата обращения: 19.03.2022)).

12. Александр Говоров. Трансгендеры из США уничтожают соперниц в плавании. Женскому спорту конец?, 19.03.2022 // [Электронный ресурс]. Режим доступа:https://rsport.ria.ru/20220319/transgendery-1779032578.html/ (дата обращения:

19.03.2022).

13. Кирсанов В.Н. О лжепатриотах и квасном патриотизме // [Электронный ресурс]. Режим                                      доступа:                           http://kirsanov- vn.narod.ru/AIN/o_ljepatriotakx_i_kvassnom_patriotisme.htm/ (дата обращения:

27.03.2022)     .

14. Энциклопедический словарь юного историка: (Всеобщая история). М.: Педагогика-Пресс, 1999. С. 339.

15. Гесиод. Труды и дни. Полное собр. текстов. Вступительная статья В.Н. Ярхо. Комментарии Цыбенко О.П. и Ярхо В.Н. М.: Лабиринт, 2001. С. 60-61.

16. Платон. Собрание соч. в 4-х томах. М.: Изд. «Мысль», 1990-1994.

17. Аристотель. Сочинения в 4-х томах. М.: Изд. «Мысль», 1976-1983.

-116-

18.    Гальтон Фрэнсис. Наследственность таланта, её законы и последствия. С.-Петербург, 1875. С. 3. или Фрэнсис Гальтон. «Наследственность таланта». М., 1996. С. 6.

19.    Евгеника: её определение, сфера охвата и цели. / Американский журнал социологии. Том X; Июль 1904 г.; Номер 1. // [Электронный ресурс]. Режим доступа:https://galton.org/essays/1900-1911/galton-1904-am-journ-soc-eugenics-scope-aims.htm/ (дата обращения: 26.03.2022), или Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. От британской к австро-баварской «расе господ». Перевод с немецкого М. Ю. Некрасова. Академический проект. Санкт-Петербург, 2003. С. 71.

20.    Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. М.: Междунар. отношения, 2003. С. 191.

21.    Трамп: я не идиот, мой коэффициент интеллекта выше IQ Тиллерсона / Свободная пресса, 10 октября 2017 г. // [Электронный ресурс]. Режим доступа:https://svpressa.ru/politic/news/183240/ (дата обращения: 28.03.2022).

-117-